дом. Он останавливал его в дверях и говорил: «Только не смей вступать твоими

грязными башмаками в мой чистый коридор!» И когда тот кончал есть похлебку и

получал грош, он говорил: «А теперь иди и не возвращайся ко мне, я тебе все

дал, что тебе нужно!» Он считал, что исполнил дело милосердия— а в сердце

у него никакого милосердия не было.

Вот в этом и заключается разница между исполнением закона в юридическом

смысле и тем, чтобы стать человеком, для которого заповедь является зовом

жизни: стать таким человеком, который иначе поступить не может.

Второе понятие о грехе, тоже очень важное и связанное с предыдущим, это

оторванность от Бога. Мы только потому относимся к воле Божией как к внешнему

закону, что мы от Бога оторваны сердцем. Эта оторванность нашего сердца от

Бога, нашей воли от воли Божией, наших мыслей от мыслей и представлений

Божественных и является основной нашей греховностью, тем состоянием полусмерти,

потускнения, о котором я говорил раньше. Но грех еще развивается дальше, и из

этого состояния оторванности рождаются и последствия ее: осиротелость,

внутренний разлад, рознь с людьми, вражда с остальной тварью. И в этом

отношении грех расползается, приобретает бесконечное число разных оттенков:

ненависти, страха, жадности, всех видов сосредоточенности на себе, потому что

мы потеряли Бога. В начале Евангелия от Иоанна говорится (в славянском

переводе), что Слово Божие было к Богу (Ин1:1). В греческом тексте

говорится не о том, что это Слово «к Богу», а о том, что Слово как бы рвется,

тянется, всецело направлено на Бога и Отца. Таково настоящее отношение человека

к Богу, образцом чего является Христос. Мы же оторваны от Него и засыхаем, как

сучок, который отрезан, отрублен, оторвался от дерева.

Третье, что я хочу сказать по поводу греха: нельзя утешаться мыслью, будто

есть крупные и мелкие грехи. Конечно, разница есть, но и малый грех, если он

произвольный, сознательно, цинично выбранный, может убить душу. В пример того,

что может сделать мелкий грех, я приведу сравнение. Во время войны я был