Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
Третья глава Евангелия от Марка начинается так:
И пришел опять в синагогу; там был человек, имевший
иссохшую руку. И наблюдали за Ним, не исцелит ли его в субботу, чтобы обвинить
Его. Он же говорит человеку, имевшему иссохшую руку: стань на средину. А им
говорит: должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или
погубить? Но они молчали. И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении
сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою. Он протянул, и стала рука
его здорова, как другая (Мк3:1—5).
В этом евангельском отрывке говорится, что Христос «прогневался». Как можно представить
себе Христа— такого прозрачного, стройного— во гневе? Есть ли гнев
в Боге? Существует ли «праведный» гнев?
Это выражение надо сопоставить с тем, что немножко дальше мы читаем о боли
Христовой, о Его жалости. Его гнев был без греховной примеси. Когда мы
гневаемся, мы злимся. Христос не злился, Он пылал гневом в совершенно ином
смысле. Боль, которая в Нем рождалась при виде намеренного зла, выражалась в
том, что Он не мог этого выдержать, не сказав строгое, суровое слово. К нам же
апостол Павел в Послании к Ефесянам обращается с предупреждением о том, что и
наш гнев должен бы быть святой гнев, то есть без греха, без раздражения, такой
гнев может быть выражением предельной боли:
Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет
во гневе вашем; и не давайте места диаволу. Кто крал, вперед не кради, а лучше
трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся.
Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания
в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим. И не оскорбляйте Святаго Духа
Божия, Которым вы запечатлены в день искупления. Всякое раздражение и ярость, и
гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте
друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе
простил вас (Еф4:26—32).