человеком. Нужно иметь терпение и с собой, и с другими. Напрасно мы иногда

падаем духом, не видя в себе и в других желанного роста,— Божие семя рано

или поздно взойдет. Прежде нежели колос может показаться над землей, должно

произойти нечто неизбежное с семенем под землею: оно должно раствориться, как

бы исчезнуть. Семя это перестает быть замкнутой единицей, оно пронизывается,

пропитывается влагой, его больше узнать нельзя, отличить от земли нельзя. И

только тогда, когда это семя уже нельзя отличить от почвы, в которой оно

находится, тогда начинается плодотворение. И этот плод может явиться не только

драматически, каким-то потрясающим образом, но самым малым, незаметным образом.

Об этом говорит рассказ о горчичном зерне. Малюсенькое зерно падает на

землю, углубляется в нее, начинает таять, как бы исчезать, перестает иметь свою

обособленную личность ради того, чтобы сродниться, срастись с той почвой, в

которой оно находится. Потом это малюсенькое зерно дает плод, и вырастает целый

куст, где могут укрыться птицы небесные, громадные по сравнению с малюсеньким

зерном. И поэтому нам надо помнить, что не обязательно мы должны что-то

громадное принести, какое-то откровение дать. Иногда одно слово, сказанное

вовремя, даже сказанное нечаянно, может человеку переменить жизнь. Причем не

обязательно Божественное слово— просто слово, которое исходит из недр

чего-то, чему мы сами научились.

Когда-то я преподавал в Русской гимназии в Париже. Помню, однажды девочка

лет четырнадцати сидела и весь урок плакала. Когда она выходила, я стоял у

дверей. Я ее остановил и сказал: «Не отчаивайся никогда!» Она прошла

мимо. Двадцать пять лет спустя она меня разыскала и написала письмо, что в тот

день эти слова дали ей силу жить и надежду на будущее, это будущее перед ней

раскрылось, как победа. В тот момент я только сказал ласковое слово бедной

плачущей девочке, но оно было сказано изнутри моего собственного опыта и из

того, чему я научился от Христа. И это очень значительно переменило для нее

нечто.