И вот мне хочется сегодня продумать с вами вновь основные положения этой

молитвы.

Как мне кажется, начало этой молитвы: Отче наш, Иже еси на небесех. Да

святится имя Твое. Да приидет Царствие Твое. Да будет воля Твоя яко на небеси и

на земли— может произнести всем сердцем, всем умом, всем существом,

всей жизнью и всей смертью только Господь Иисус Христос. Все мы, когда

произносим эти слова, молим Бога о том, чтобы это случилось; Христос в Своем

воплощении, Сын Божий, ставший Сыном Человеческим, не только молился, чтобы это

случилось, но всем Своим бытием это осуществлял. Мы призваны к тому же, но

расстояние между мечтой и делом, между желанием и осуществлением, между тем,

что мы собой представляем, и тем, к чему мы призваны, очень велико. И вот

давайте подумаем, что значат различные слова, различные предложения этой

молитвы.

Мы начинаем эту молитву словами Отче наш, мы дерзаем называть

Небесного Бога Отцом. И когда я говорю «дерзаем», я только повторяю те слова,

которые мы произносим в Литургии перед этой молитвой211. Мы просим Бога, чтобы Он нам дал

неосужденно, со дерзновением произнести эту молитву. Потому что, опять-таки,

назвать Бога Отцом в полном смысле этого слова может только Тот, Который

является для Него подлинно, истинно Сыном— не пасынком, не блудным сыном,

а Сыном в полном смысле этого слова, таким Сыном, о Котором Христос говорит: Видевший

Меня, видел Отца (Ин14:9), о Котором святой Василий Великий говорит,

что Он— Христос— является как бы печатью, раскрытием перед нами

самого Бога непостижимого, является ликом невидимого Бога212.

И когда мы говорим Отче наш, мы должны бы отдавать себе отчет в том,

что можем называть Его Отцом, лишь поскольку соединены с Единородным Его Сыном,

ставшим Сыном Человеческим. Мы только потому можем называть Бога Отцом, что

Сына Его мы приняли как своего Бога, как своего Спасителя, как своего Учителя и

одновременно путь, которым идет Христос, приняли как свой собственный путь: