воплощении, Сын Божий, ставший Сыном Человеческим, не только молился, чтобы это

случилось, но всем Своим бытием это осуществлял. Мы призваны к тому же, но

расстояние между мечтой и делом, между желанием и осуществлением, между тем,

что мы собой представляем, и тем, к чему мы призваны, очень велико. И вот

давайте подумаем, что значат различные слова, различные предложения этой

молитвы.

Мы начинаем эту молитву словами Отче наш, мы дерзаем называть

Небесного Бога Отцом. И когда я говорю «дерзаем», я только повторяю те слова,

которые мы произносим в Литургии перед этой молитвой211. Мы просим Бога, чтобы Он нам дал

неосужденно, со дерзновением произнести эту молитву. Потому что, опять-таки,

назвать Бога Отцом в полном смысле этого слова может только Тот, Который

является для Него подлинно, истинно Сыном— не пасынком, не блудным сыном,

а Сыном в полном смысле этого слова, таким Сыном, о Котором Христос говорит: Видевший

Меня, видел Отца (Ин14:9), о Котором святой Василий Великий говорит,

что Он— Христос— является как бы печатью, раскрытием перед нами

самого Бога непостижимого, является ликом невидимого Бога212.

И когда мы говорим Отче наш, мы должны бы отдавать себе отчет в том,

что можем называть Его Отцом, лишь поскольку соединены с Единородным Его Сыном,

ставшим Сыном Человеческим. Мы только потому можем называть Бога Отцом, что

Сына Его мы приняли как своего Бога, как своего Спасителя, как своего Учителя и

одновременно путь, которым идет Христос, приняли как свой собственный путь:

решились в жизни быть как бы Его живым присутствием. Но в полном смысле мы

этого сказать не можем, потому что грешны, потому что сознание в нас двоится,

потому что воля наша колеблется, потому что наше желание направлено и на добро,

и на зло. Апостол Павел об этом признается в своих посланиях. Он говорит, что

чувствует в себе два закона: закон жизни и закон смерти, что в нем воюют как бы

две силы, что то добро, которого он хочет, он не творит, а зло, которое

ненавидит, творит все время (Рим7:15—23). Если он это говорил, то, конечно,