от временного к вечному. Святой Серафим Саровский перед смертью говорил: телом

я приближаюсь к смерти, а духом я точно новорожденный младенец, со всей

новизной, всей свежестью начала, а не конца… Это говорит о том, что необходимо

готовиться к смерти через суровый, но освобождающий нас процесс примирения со

всеми, с самим собой, с собственной совестью, со всеми обстоятельствами, с

настоящим и с прошлым, с событиями и с людьми, и даже с будущим, с самой

грядущей смертью. Это целый путь, на котором мы примиряемся, как говорит,

кажется, святой Исаак Сирин, с нашей совестью, с ближним, даже с предметами,

которых мы касались,— так чтобы вся земля могла сказать нам: «Иди в

мире», и чтобы мы могли сказать всему, что представляла для нас земля:

«Оставайся с миром, и пусть будет на тебе Божий мир и Божие благословение».

Невозможно войти в вечность связанным, опутанным ненавистью, в немирном

состоянии. И если мы хотим достичь этого в то короткое время, которое грядущая

смерть нам оставляет, очень важно рассматривать всю нашу жизнь как

восхождение— восхождение к вечности, не как смертное увядание, а как

восхождение к моменту, когда мы пройдем тесными вратами смерти в

вечность,— не совлекшись временной жизни, но, по слову апостола Павла,

облекшись в вечность (2Кор5:4).

Согласно православному преданию, первые три дня после смерти душа человека

остается около земли, посещает привычные ей места, как бы вспоминая все, чем

была для нее земля, так что душа покидает землю и предстает перед Богом в

полном сознании всего, что с ней происходило. Эти три дня окружены особым

вниманием. Мы молимся, мы служим панихиды, мы сосредоточены мыслью на всей

многосложности наших отношений с усопшим. И у нас есть свое задание. Мы должны

развязать все узелки в душе. Мы должны быть в состоянии сказать усопшему из

самой глубины сердца и всего нашего существа: «Прости меня!» и сказать также:

«Я прощаю тебя, иди в мире».

Может быть, в этом объяснение старого присловья, что об усопшем не следует