полном сознании всего, что с ней происходило. Эти три дня окружены особым

вниманием. Мы молимся, мы служим панихиды, мы сосредоточены мыслью на всей

многосложности наших отношений с усопшим. И у нас есть свое задание. Мы должны

развязать все узелки в душе. Мы должны быть в состоянии сказать усопшему из

самой глубины сердца и всего нашего существа: «Прости меня!» и сказать также:

«Я прощаю тебя, иди в мире».

Может быть, в этом объяснение старого присловья, что об усопшем не следует

говорить дурного. Если мы истинно, во всей истине и правде, сказали усопшему:

«Я отпускаю тебя. Я встану перед Богом со своим прощением, пусть ничто, что

было между нами, не стоит на твоем пути к полноте и вечной радости», то как

можем мы вернуться назад, припомнить зло, припомнить горечь? Это не значит, что

мы закрываем глаза на реальность, потому что если действительно в жизни

человека было зло, если действительно было что-то неладное между нами и

усопшим, то тем более должны мы молить Бога освободить обоих— и нас

самих, и усопшего,— чтобы быть в состоянии и услышать слова прощения «Иди

с миром», и произнести эти слова со все нарастающей глубиной понимания, все

нарастающим сознанием свободы.

Душа и тело

Теперь, говоря о проблеме реальности смерти, мы обратимся к различным

связанным с ней службам Православной Церкви. Поскольку каждый может прочесть

эти тексты или знает на опыте, я не буду разбирать их подробно, а выделю

некоторые характерные черты. Во-первых, есть две службы, которые все вы,

несомненно, хорошо знаете: это краткое богослужение в память усопшего—

панихида и отпевание мирян. Существуют и другие, менее известные последования:

к ним относится канон, по возможности читаемый над человеком, отходящим из

этого мира, оставляющим его тяжело, мучительно, а также отпевание младенцев и

отпевание священников. Всем этим службам свойственны некоторые основные черты.

В этих последованиях две стороны: забота о душе и забота о теле. Мы