чистую, праздничную одежду, а он один в такое позорное рубище? Объясняется это

той обстановкой, тем временем и местом, где Христос говорил Свои притчи. На

Востоке, когда странники шли пешком, днями и днями, они приходили изнуренные,

запыленные, в ободранной одежде в какое-нибудь местечко и искали себе приюта. И

восточное гостеприимство было щедрым несмотря порой на большую бедность:

странников принимали с благоговением, омывали их ноги, омывали их тело, давали

чистую одежду— не для того, чтобы они не осквернили дом, а для того,

чтобы они отдохнули телом, душой, чтобы они ожили к новой, иной жизни.

Верно, так и случилось с теми, кого слуги хозяина привели к его вратам: их

приняли другие слуги— ангелы Божии, омыли их, одели, с честью, жалостью,

лаской ввели туда, где был приготовлен пир. И все с радостью, с благодарностью,

с трепетным сердцем, в изумлении принимали эти заботы, эту неожиданную,

незаслуженную ласку. А один, видно, кого тоже хотели омыть, одеть, отмахнулся

от этой ласки и заботы и ответил: мне сказали, что здесь кормят, я есть хочу!

Остальное мне не нужно: годами не мылся, всегда в лохмотьях ходил,— дайте

мне попировать один раз в моей жизни! И вошел он как был, но хозяин велел его

прогнать,— не потому, что тот был в лохмотьях, а потому, что ему до

любви, до жалости, до милосердия хозяина не было никакого дела. Хозяин был ему

не нужен, ему нужен был накрытый стол.

И вот вопрос ставится перед нами очень круто: мы постоянно прибегаем к Богу—

но в каком духе? Мы тоже нищие, мы тоже слепые, хромые, мы тоже износились и

одеждой, и душой. И нас зовет Господь: придите ко Мне все труждающиеся и

обремененные, и Я успокою вас (Мф11:28). И мы приходим— но как?

Не приходим ли мы часто, как этот человек в лохмотьях пришел и пробился к

столу, потому что ему нужен пир, а не хозяин, нужна еда и питье, а не то

Царство Любви, которое представляет собой этот Божественный пир? Не подходим ли

мы слишком часто и к молитве, и к причастию именно так, ожидая себе от Бога

пищи и питья: пусть Он дает, дает, дает… А что мы сами сделали для того, чтобы