эту слабость, которая сделала возможным с нашей стороны нанесение обиды,

унижения, боли, осквернения другому человеку, и за ней следить все время, чтобы

она не прорвалась новым грехом. Вот о чем говорит нам рассказ о Закхее.

Дальше идет притча о мытаре и фарисее (Лк18:10—14). Кто из нас посмеет

сказать, что он не фарисей? Кто из нас не ведет себя внешне так, чтобы

заслужить человеческое внимание и уважение, и не чувствует при этом, будто он

их достоин? Кто из нас, как мытарь, дойдя до дверей храма и сознавая, что это

Божий удел, что это место освященное, дом Божий, что Хозяин этого дома—

Господь и Бог наш и что ничего в этом доме не может происходить чуждого или

отвратного Богу,— кто из нас остановится и подумает: «Я не имею права

вступить в этот священный предел»? Как легко мы входим в церковь, быстро

крестясь и обращая внимание не на Бога, а на разные мелочи: покупаем свечи,

кланяемся знакомым. Разве нас охватывает трепет, ужас, который должен бы нас

бросить на колени со словами: «Господи, я не имею права стоять перед Твоим лицом!»

Да, мы дети Божии, да, Он нас принимает. Но то, как мы приняты любовью, нас

только обязывает к большему, а не освобождает от должного. Поэтому задумаемся

над этим.

Когда я говорю о доме Божием, может быть, надо бы сказать и о наших встречах

с людьми. Каждый человек является иконой, образом Божиим, каждый из нас—

обиталище, как бы храм Святого Духа. Как мы друг ко другу относимся и

физически, и в мыслях, и в чувствах, и в общем нашем поведении? Видим ли мы

друг во друге святыню? Нет, конечно, не видим. Но это показывает меру

нашей слепоты, это показывает, как мы далеки от обладания тем, что апостол

Павел называет умом Христовым (1Кор2:16): способность

мыслить, как Христос, чувствовать, как Христос, видеть так, как Он видит, Его

глазами, оценивать все Его меркой. Каждый человек является храмом Святого Духа,

каждый человек является иконой Самого Христа, Бога Живого, и каждый человек,

христианин, крещеный, причащающийся Святых Тайн, является как бы воплощенным