веков, поражает, насколько они современны. Архаичным может быть язык того или

иного Отца Церкви, устаревшими могут быть те или иные научные взгляды, на

которые он опирался, но основной message святоотеческого богословия, его

духовный строй, его догматическая и нравственная сердцевина— все это

остается равно актуальным для нашего современника и для человека древности.

Современного читателя поражает в святоотеческом богословии и другое: то,

насколько широко смотрели на мир Отцы Церкви. В святоотеческом богословии не

было ничего от той зашоренности, косности, того— не побоюсь этого

слова— мракобесия, которое отличает иных современных авторов, выдающих

себя за богословов и хранителей веры отеческой. Дух сектантства, которым дышат

произведения некоторых нынешних радетелей о чистоте Православия, был Отцам

Церкви глубоко чужд. Такие авторы, как Василий Великий, Григорий Богослов,

Григорий Нисский, Иоанн Златоуст и многие другие, были людьми широкого

кругозора, энциклопедических знаний, с уважением относившимися не только к

церковным, но и к светским наукам.

Поражает также смелость святых Отцов, их дерзновение: они не боялись ставить

самые трудные вопросы и искать на них ответы. Отцы Церкви всегда опирались на

своих предшественников, но никогда не ограничивались бездумным повторением

того, что унаследовали от прошлых веков. Даже если на обсуждение выносился

вопрос, уже неоднократно обсуждавшийся в прошлом, вопрос, по которому было

вынесено соборное суждение Церкви, Отцы были готовы в каждую эпоху

рассматривать его по-новому, под другим углом зрения, и подчас давали на него

новый ответ. Мнения одних Отцов уточнялись другими Отцами: это был непрерывный

творческий процесс, неотъемлемой частью которого являлось богословское

дерзновение.

Святые Отцы более всякого греха боялись впадения в ересь, однако этот страх

отнюдь не сковывал их. Было немало богословов, которые балансировали на грани

ереси или переступали через эту грань, но за порогом Церкви оставались, как