собственную мольбу или нет? Хочу ли я того, о чем прошу, или я произношу это

прошение только потому, что оно напечатано в книге? Хочу ли я исцеления?

Честный человек, один из древних святых, который жил беспутно до того, как

вырвался на свободу, рассказывает, как он понял, что его беспутная жизнь

неприемлема, разделяет его с Богом, что нет ему пути к Богу, если он не

переменится. И он решил просить, чтобы Бог его освободил от зла, и приводит

молитву, которую некоторое время повторял, потому что у него не хватало

мужества сразу полностью отречься от зла: «Господи, дай мне целомудрие—

но только не сразу!»263 И

когда мы читаем молитвы святых, я думаю, мы часто могли бы сказать: я не могу

этого сказать честно от себя.

Но что же тогда делать? Есть два выхода. Либо сказать: «Господи! Этого я

сказать от себя не могу и этого я Тебе не скажу. Прости меня за то, что я

неспособен сказать этих слов— слов прощения, или прошения об избавлении

от чего-то, что мне слишком дорого, или о даровании того, что меня так пугает!»

И второй выход— это пройти мимо слов и сказать святому: «Ты эту молитву

честно, правдиво сказал. Помолись Господу, чтобы рано или поздно я смог сказать

эти твои слова. Конечно, не с той глубиной, с какой ты их говорил, но правдиво.

Глубина придет в свое время. Она будет зависеть не только от повторения этой

молитвы, она будет зависеть от всего строя моей жизни, от моего возрастания во

Христе, но пусть это станет правдиво».

А затем в молитвах есть слова, которые мы очень легко повторяем, потому что

привыкли, что так к Богу обращаются, так с Ним говорят. Почти все молитвы

начинаются со слов «Господи», или «Боже», или «Владыко». Можно ли это сказать

правдиво, живя той жизнью, которой часто мы живем? Что значит «Господи»? Это

значит, что Он, объективно говоря, Господь, Хозяин моей жизни. Это я могу

признавать, но желаю ли я этого? Либо мы можем подразумевать: «Господи, я хочу,

чтобы Ты был хозяином всей моей жизни. Я еще не дорос до того, чтобы так было,