того или нет, Он все равно Хозяин моей жизни? Или значит: из всех господ на

земле и на небе я Тебя выбрал своим Господом, Хозяином всей моей жизни, Тебя

зову своим Господом, потому что я Тебя избрал, так же как Ты в свое время меня

избрал? Так надо продумывать каждую молитву, которую мы произносим, чтобы

каждая молитва была правдой для нас, не только повторением опыта святых, а

приобщением к этому опыту. И это дело целой жизни. Но это дело надо начинать

теперь, сразу, не откладывая. И для этого надо продумывать слова просто в их

объективном значении, продумывать, что эти слова для нас значат, ставя вопрос:

а что я о них знаю на опыте по отношению к Богу? Тогда каждое слово молитвы

постепенно приобретает жизненность, какую-то взрывчатую силу, и когда мы эти

слова произносим, они нашу душу взрывают, озаряют ее, дают ей импульс, толчок и

нас приобщают к опыту этого святого и к тому, что стоит за этим опытом: к Богу.

Я не могу сейчас задержаться на множестве слов, о которых хотел бы

как-нибудь при случае поговорить, но хочу остановиться коротко на словах

Иисусовой молитвы: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного.

Эти слова родились в монашеской традиции и перешли очень широко в православный

мир. И мне кажется, что нам надо знать, как их употреблять.

Центр этих слов— имя Иисуса Христа. И к этому относится то, что я

только что сказал: слово должно иметь взрывчатую силу. Если я говорю «Иисус»

только как «название», это фактически правда, но до меня не доходит. Вы,

наверное, знаете, как бывает, когда мы думаем о людях. Мы думаем о чужом

человеке, вспоминая его имя, отчество, фамилию, и это остается холодной мыслью.

Мы можем вспомнить человека, который нас обидел, и наше сердце волнуется

гневом, раздражением. Мы можем вспомнить об этом человеке и осознать: нет, мне

надо переменить мое отношение к нему,— и рождаются примирение и покаяние.

Мы можем думать о человеке, который нам друг, с радостью; мы можем думать о

самом родном, любимом, близком человеке, и когда его имя всплывет в нашей

памяти, в нашей душе, вся наша жизнь как бы собирается вокруг этого имени, вся