Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
того или нет, Он все равно Хозяин моей жизни? Или значит: из всех господ на
земле и на небе я Тебя выбрал своим Господом, Хозяином всей моей жизни, Тебя
зову своим Господом, потому что я Тебя избрал, так же как Ты в свое время меня
избрал? Так надо продумывать каждую молитву, которую мы произносим, чтобы
каждая молитва была правдой для нас, не только повторением опыта святых, а
приобщением к этому опыту. И это дело целой жизни. Но это дело надо начинать
теперь, сразу, не откладывая. И для этого надо продумывать слова просто в их
объективном значении, продумывать, что эти слова для нас значат, ставя вопрос:
а что я о них знаю на опыте по отношению к Богу? Тогда каждое слово молитвы
постепенно приобретает жизненность, какую-то взрывчатую силу, и когда мы эти
слова произносим, они нашу душу взрывают, озаряют ее, дают ей импульс, толчок и
нас приобщают к опыту этого святого и к тому, что стоит за этим опытом: к Богу.
Я не могу сейчас задержаться на множестве слов, о которых хотел бы
как-нибудь при случае поговорить, но хочу остановиться коротко на словах
Иисусовой молитвы: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного.
Эти слова родились в монашеской традиции и перешли очень широко в православный
мир. И мне кажется, что нам надо знать, как их употреблять.
Центр этих слов— имя Иисуса Христа. И к этому относится то, что я
только что сказал: слово должно иметь взрывчатую силу. Если я говорю «Иисус»
только как «название», это фактически правда, но до меня не доходит. Вы,
наверное, знаете, как бывает, когда мы думаем о людях. Мы думаем о чужом
человеке, вспоминая его имя, отчество, фамилию, и это остается холодной мыслью.
Мы можем вспомнить человека, который нас обидел, и наше сердце волнуется
гневом, раздражением. Мы можем вспомнить об этом человеке и осознать: нет, мне
надо переменить мое отношение к нему,— и рождаются примирение и покаяние.
Мы можем думать о человеке, который нам друг, с радостью; мы можем думать о
самом родном, любимом, близком человеке, и когда его имя всплывет в нашей
памяти, в нашей душе, вся наша жизнь как бы собирается вокруг этого имени, вся