христиане— по тому закону, который нам заповедан Христом Спасителем

(Рим2:12—16). Я думаю, что это очень нам важно помнить. Это не значит,

что мы можем идти на какой-нибудь компромисс. Полнота православной веры, полнота

веры Христовой должна быть нетронута, незапятнана. Но когда мы видим вокруг

себя неполноту веры, мы можем вглядеться либо в изуродованность, либо в ту

красоту, которая осталась, пребыла. И об этом, я думаю, мы должны задуматься,

потому что мы живем в мире, в котором нам постоянно приходится встречаться с

людьми иной веры.

Я вспоминаю русского миссионера начала революции, Владимира Филимоновича

Марцинковского. Он был иподиаконом Патриарха Тихона и в двадцатые годы, пока

было возможно, выступал с публичными лекциями, свидетельствуя о вере. Он в

одной книжке сказал нечто, что запало в мою душу: когда имеешь дело с

инакомыслящим, никогда не говори против него, потому что он неминуемо

станет защищать себя, говори выше него, так, чтобы ему захотелось себя

перерасти, и тогда он воспримет то, что ты хочешь ему сказать289.

***

Последние беседы будут несколько разрозненны ввиду того, что я хотел бы

сосредоточить наше внимание на том, что мы переходим сейчас из XX в

XXIстолетие, и поставить несколько вопросов, которые стоят перед Церковью

в целом и перед всеми членами Церкви в отдельности.

Если посмотреть на историю Церкви, не только православной, но и всего

христианского мира за последние две тысячи лет, изумляешься тому, до какой

глубины богопознания, до какой красоты выражения богословской мысли, молитвы,

богослужения, искусства дошел христианский мир. И вместе с этим вдруг сознаешь

с содроганием, что мы были посланы в мир— его преобразить, сделать из

него Царство Божие, а на деле мы этого не видим. Подумаем хотя бы о том, что за

две тысячи лет было больше трех тысяч войн между христианами, не говоря уж о

тех войнах, которые мы, христиане, вели с другими народностями и людьми другого