Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
только так называемое христианское общество Запада или даже России не созрело к
тому, чтобы стать обществом любви— жертвенной, открытой, глубокой,
прозорливой любви, но что мы, Церковь, не сумели стать обществом сострадания,
понимания, заботливости, в конечном итоге Божией любви, изливающейся через нас.
Эта тема, мне кажется, стоит перед XXIстолетием с громадной остротой. Двенадцать
апостолов, семьдесят учеников были посланы Христом в мир принести благую весть
о том, что мир Богу дорог, Богом любим, что Бог не остался где-то в высотах, а
стал человеком, разделил с нами нищенскую загнанность и судьбу, разделил нашу
смертность, чтобы никто не мог Ему сказать: «Тебе легко, Богу, быть таким, а Ты
пострадай, умри, как мы!» Да, Христос пострадал и умер, как мы, и Он
воскрес, и послал Своих учеников в весь мир, всем рассказать об Этом Боге, об
этой любви и показать в своем обществе, что эту любовь можно осуществить—
пусть не в меру Христову, но в ту меру, в какую Божественная любовь может
зажечь наши сердца.
Вот одна из тем, которая лежит сейчас перед XXIстолетием, в которое мы
вступаем. Может быть, и я несколько лет этого столетия захвачу. И перед нами
стоит задача: стать таким обществом, которое способно преобразить мир
Божественной любовью. Богословствовать о любви, богословствовать вообще—
легко. За нами две тысячи лет глубокой, подвижнической, святой мысли и жизни.
Мы наследники такого богатства, которое могло бы преобразить весь мир, и мы это
богатство храним, бережем, дорожим им, а все же мир становится шире и шире, а
мы мельчаем. Мы перестали быть центром культуры, центром жизни, мы—
маленькое общество в широком обществе, а вместе с тем мы призваны быть как
соль, которая изменяет вкус всякой пищи (Мк9:49—50), как дрожжи, от
которых может взойти любое тесто (Мф13:33). Являемся ли мы такими
дрожжами, такой солью? Являемся ли мы обществом любви, являемся ли мы, каждый в
частности и все вместе, такими людьми, на которых останавливается взор
окружающих? Да, конечно, бывают люди, о которых каждый это скажет. Но можем ли