Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
мысли, а сознавая: я вхожу в область, очертанную этими стенами, которая вся без
остатка принадлежит Богу, где все— Его и где Он Сам находится.
Но есть и другая сторона в этом. Как я упомянул, Бог извергнут многими из
сердца, из ума, из жизни. Порой Ему нет места на земле. Мы знаем, что было в
периоды гонений и в древности, и в наши времена. Ему некуда было пойти, негде
было главу преклонить. И вот вера человеческая создала Ему место убежища. Когда
мы приходим в храм, мы можем с ликованием сердца думать о том, что этот храм
построен нашей верой и что в мире обезбоженном этот храм является убежищем для
Бога, Который стал человеком для того, чтобы земля не осталась без Него. И
когда мы входим сюда, с какой любовью, с каким благоговением должны мы войти!
Странник, Бедняк, Гонимый— и вместе с этим Царь вселенной.
Но храм— это не все. Я уже говорил, что Церковь— место, где
среди людей, которые Ему поверили, которые свою жизнь Ему вручили, находится
Бог, во Святой Троице славимый, первый член земной Церкви, потому что Он человек,
а не только Бог, Господь наш Иисус Христос, Он первый член Церкви. Вы
понимаете, что это значит: принадлежать обществу, первым Членом которого
является Сам воплощенный Сын Божий?! И сила, действующая в Церкви в чудесах, в
таинствах, в словах Евангелия, во всей тайне Божественного присутствия, в том,
что Бог совершает над каждой нашей душой,— Дух Святой. И Отец наш
Небесный тоже живет в Церкви. Церковь— такая тайна, которая должна бы
вызывать в нас ликование, восхищение и вместе с этим священный ужас.
Преподобный Пафнутий Боровский раз был умолен монахами того монастыря, где
он жил затворником, совершить литургию, потому что не оказалось у них
священника. Он совершал литургию так, как никто не совершал до него. И когда
служба кончилась, он сказал: «Братия, если даже когда-нибудь у вас не будет
священника, не просите меня совершать Божественные Тайны. Совершить литургию
для меня значит— умереть». Когда мы приходим к литургии и у нас в уме
кружатся пустые, порой греховные мысли, сердце наше еще не согрелось, мы могли