она уже достигла и цели: Бог здесь, она нашла покой в Нем. Ее богочеловеческая

природа сложна, такова же и ее человеческая сторона. Она открывается как в

грешнике, который нуждается в спасении, так и в воплощенном Слове, истинном

Боге и истинном человеке. Только Он являет подлинную меру человечества как

места присутствия Святого Духа, Того Духа, Который созидает из нас тело

Христово, всецелого Христа (по смелому слову одного из отцов Церкви, мы

когда-то станем Им, единородным сыном в Единородном Сыне), Духа Божия,

научающего нас обращаться к Отцу Слова как к своему Отцу.

Церковь— таинственный организм, где действием Духа мы становимся тем,

что есть Христос. Он пожелал стать тем, что есть мы, и наша жизнь сокрыта со

Христом в Боге (Кол3:3). Существенное отличие Церкви от мира—

ее эсхатологическое измерение. Она принадлежит уже будущему веку, и поэтому Дух

Божий пронизывает всю жизнь Церкви. Поэтому к Нему мы обращаем нашу молитву при

совершении Евхаристии. Царство Божие, Царство будущего века уже здесь, и в нем

все уже завершено. Бог уже все во всем (1Кор15:28), Хлеб и

Вино уже содержат Божество. Церковь знает все— и предметы, людей—

не только в их всегда трагичном временном становлении, но и в их последнем

завершении и полноте, и поэтому она может возносить благодарение за все изнутри

этого трагического и часто жестокого мира. Благодарить за все можно, только

если мы умеем видеть все в завершенности, иначе наше благодарение—

признак бесчувственности, которой нам не может простить ни мир, ни Бог. Мы

должны уметь изнутри своего опыта повернуться к Богу и сказать вместе с

праведниками: Ты был прав, Господи, во всех путях Твоих (Откр15:3).

Церковь способна на это, потому что у нее есть такое видение. Это не только

видение мира, потемненного грехом, но видение, в котором уже восходит заря

Преображения, в котором уже действует Воскресение; это видение пронизано вечной

жизнью, которая, изливаясь в этот мир, шаг за шагом, час за часом покоряет его

вечности.