где Бог есть, так же как древний шеол, древний ад, каким он был

до сошествия туда Самого Христа, был местом всеконечного, безнадежного

разлучения от Бога. Значит, мы говорим опять-таки о том, откуда пришел Христос,

куда Он вернулся вознесением и где мы потенциально находимся. Вы ведь наверно

помните то место у апостола Павла, где он говорит, что наша жизнь сокрыта со

Христом в Боге (Кол3:3). Он— Всечеловек; каждый из нас, все мы

вместе в Нем как бы уже находимся как возможность или, вернее, как постоянное

врастание в эту тайну, поэтому мы можем смотреть на престол Божий и видеть на

нем подлинно, истинно Человека. Об этом Иоанн Златоуст говорит: если вы хотите

знать, что такое человек, не смотрите в сторону царских престолов или палат

вельмож: поднимите глаза к престолу Божию и увидите одесную Бога и Отца—

Человека в полном смысле. Но когда мы Его видим, мы видим то, чем мы призваны

быть. И мы не имеем ни права, ни возможности на себя смотреть иначе: это наше

призвание, это воля Божия о нас. Бог в нас настолько верит, что Он нам дает

такое призвание.

Я помню одного «культурного» человека, который очень простому священнику

объяснял, что он, конечно, не может верить, потому что чего только не изучал: и

богословие, и философию, и историю изучал… Священник был простенький, бывший

деревенский священник, попавший за границу. Он на него посмотрел и говорит: «А

разве важно, что ты в Бога не веришь? Какой Ему вред от этого? А вот

замечательно то, что Бог в тебя верит». Вот наше положение: Бог в нас верит, и,

значит, мы можем быть спокойны; только отзовись на эту веру послушанием, то

есть слушанием всем существом того, что Он имеет сказать,— и это

исполнится.

И вот— Да святится имя Твое. Святится— с одной стороны,

от слова свят, с другой— говорит о сиянии. Я сейчас не

путаю оба слова, но когда мы говорим о святыне, мы говорим о чем-то, что

преисполнено света. Аз есмь свет миру (Ин8:12), вы посланы как