ровесников, которые могут им ответить отпором, иногда даже физическим отпором,

но и детей, которые не знают, что от них ожидают, и могут быть вовлечены в эту

стихию мрака и зла, воображая, что их ведут взрослые люди, знающие, как надо

жить,— тогда как те не только не знают, как надо жить им, но еще

совращают и других.

Как помочь молодежи и предостеречь ее от наркотиков?

Если кратко коснуться этой громадной темы, можно провести следующую

параллель. Если рассматривать параллельно мистический опыт и наркоманию, мы

видим, что мистическое переживание дается от Бога даром в тот момент, когда Он

Сам решит, и тому, кому Он Сам решит его дать, тогда, когда считает человека

зрелым и способным воспринять этот опыт. Попытка добиться переживания через

наркотик— волевой акт с целью добиться искусственно переживания, тогда

как его можно добиться или приобрести только в плане естественного внутреннего

возрастания. Второе: переживание, которое дает наркотик, длится столько,

сколько действует наркотик, оно угасает вместе с ним и оставляет неуловимое

воспоминание, мистический же опыт, который длится столько, сколько пожелает Бог

держать нас в состоянии погружения в какие-то глубины или наоборот, как бы

«экстаза», прекращается и оставляет не воспоминание, а неизгладимый след: тот,

кто пережил мистический опыт, выходит из него новым человеком. Перечитайте

любое описание такого опыта в Священном Писании, например пророка Иеремии

(Иер1:4—19). В результате наркотического опыта остается желание

искусственно повторять этот опыт, потому что он потерян безвозвратно,

мистический опыт не создает привыкания и не вызывает потребности его повторять,

он есть начало, которое может вылиться в подвижническую жизнь, молитвенную

жизнь, в апостольское служение, в углубленную внутреннюю жизнь, и в конечном

итоге он всегда направляет того, кто пережил его, к «другому»— к

ближнему, и неважно, кто этот ближний— Бог или у него есть человеческое

имя. Наркотическое переживание приводит жертву лишь к себе самой, снова и снова