Поэтому не надо «пугать» человека: «Вот, я тебя причащу, потому что—

кто знает,— может быть, ты сегодня ночью умрешь» (ведь это так

воспринимается больным человеком), а надо его успокоить и постепенно довести до

его сознания, как было бы замечательно для него, чтобы все его духовные силы

собрались воедино вокруг таинства причащения, причем не безусловно, а как результат

очищения совести.

Мне сейчас вспомнилась одна женщина, которую я напутствовал сорок лет тому

назад. Она умирала и просила ее причастить. Я сказал, что она должна

исповедаться. Она исповедалась, и в конце я ее спросил: «А скажите, не остается

ли у вас на кого-нибудь злоба? Есть ли кто-нибудь, кого вы не можете простить?»

Она ответила: «Да. Я всем прощаю, всех люблю, но своему зятю я не прощу ни в

этом мире, ни в будущем!» Я сказал: «В таком случае я вам ни разрешительной

молитвы не дам, ни причащения». —«Как же я умру не причащенной? Я

погибну!» Я ответил: «Да! Но вы уже погибли— от своих слов…» —«Я не

могу так сразу простить…» —«Ну, тогда уходите из этой жизни непрощенной.

Я сейчас уйду, вернусь через два часа. У вас впереди эти два часа для того,

чтобы примириться— или не примириться. И просите Бога, чтобы за эти два

часа вы не умерли». Я вернулся через два часа, и она мне сказала: «Знаете,

когда вы ушли, я поняла, что со мной делается. Я вызвала зятя, он пришел, мы

примирились». Я ей дал разрешительную молитву и причащение.

Но нельзя рассчитывать, что причащение тебя исцелит автоматически. Мы знаем

из собственной жизни: мы все, не «люди» вообще, а мы, причащаемся—

и разве можно сказать, что мы делаемся святыми? Мы ведь недостаточно изменяемся…

И таинство елеосвящения59

не направлено специально на исцеление тела. Если посмотреть на подготовку,

видно, что человек должен сначала принести исповедь за всю жизнь. А исповедь

всей жизни не означает, что вы принесете список всего, что случилось за прошедшие

шестьдесят лет,— это означает, что вы проделаете целый путь, расчистите