озлобление, раздражение, мало ли что бывает между людьми в течение

жизни,— бывают и очень серьезные проблемы. И продумайте, что у вас на

совести (или у него, у нее может быть на совести), что между вами стоит

преградой к тому, чтобы любовь ликующе текла между вами. И эти проблемы

разрешайте не каким-то «деловым» образом, не приходите со словами: «Теперь

давай продумаем наше прошлое, с тем чтобы наше настоящее стало чисто и светло»,

а постепенно, разрешая одну проблему за другой.

Можно сказать: «Я так жалею о том, как я с тобой говорил на этих днях». Или:

«Я так жалею, что когда-то мы друг друга не поняли, и это нас разъединило».

Мало ли что можно сказать— я даю только жалкие примеры. И так постепенно

можно очистить в себе и в другом человеке всю область потемок, или

несовершенства в любви, или его страха. Страха: «А вдруг меня в конечном итоге

недолюбят, и мне придется умирать одному, именно в сознании, что я один, они со

мной не идут в вечность». Об этом можно говорить с очень простыми людьми. Может

быть, разными языками, но на их языке, потому что язык любви, привязанности,

света, тьмы понятен каждому человеку. И так можно постепенно готовить

окружающих к тому, что смерть— не последнее слово: если вы сумеете любить

до конца, то ваша любовь не умрет.

И еще можно говорить о том, что будет дальше. Меня очень поражает на

похоронах или на панихидах (я всегда об этом говорю перед службой или во время

нее): вот, мы собрались здесь. Что нас привело стоять вместе у этого гроба или

у панихидного столика?— Любовь. Любовь, которая не умерла со смертью

любимого человека…

Разлука с человеком всегда более приемлема, когда к ней ведет длинная

болезнь или старость. Но когда умирает молодой человек или младенец— как

тогда можно поддержать родителей, как помочь пережить первоначальный шок?

Я думаю, как во всех случаях болезни или смерти, первым делом— утешать

состраданием и не стараться убедить людей, будто «все это хорошо»,— все