Он теперь не улыбался. Наталья смутилась:

- Ну, Лиза - это понятно. А я здесь при чем?

- Сказал бы, да, боюсь, льстецом назовете. Теперь уже улыбалась она:

- Не назову. А доброе слово - помните, в одном фильме это говорили - и кошке приятно. А я Котеночкина.

- Помню. Скажите, а вас Котей не звали?

- Нет, к сожалению, это же мужа фамилия. У меня девичья знаете какая была? Нет, не скажу, обсмеете.

- Клянусь, даже не улыбнусь.

- Мышкина.

Киреев рассмеялся. Наталья сделала вид, что обиделась:

- А клялись.

- Простите. Но - правда смешно... А можно я вас Котей называть буду?

- Я подумаю. А как вас звали в детстве?

- Конечно, Кира.

- Почему - конечно?

- А мода такая была. Бралась фамилия - ее уменьшительный вариант и становился прозвищем. У нас в классе Зиновьев был Зиной, Зотов - Зотиком.

- А меня бы Мышкой звали?

- Точно.

- Но вы мне что-то сказать хотели.

- Разве?

- Не хитрите.

- Сейчас скажу. Только у меня сначала вопрос к вам будет. Серьезный очень.

- Слушаю.

- Вы верите в дружбу мужчины и женщины? Чтоб она чистая была. Без мыслей задних.

- Каких?

- Или передних. Вот Лев Толстой считал, что трудно мужчине подружиться с женщиной...

- Вы имеете в виду секс?

- Вот спасибо! Я все рядом и около. Да, имею в виду именно это. Вот представьте: гуляю, например, я с женщиной. О поэзии говорим, друг друга выслушиваем. И никаких поцелуев. Только дружба. Это возможно?

- Не знаю.

- Вот видите, и вы не знаете, - Киреев подчеркнуто глубоко вздохнул.

- Я правда не знаю. Женщина может и впрямь чего-то большего от мужчины ждать, но это от многих нюансов зависит. А вот то, что женщина настоящим другом может быть, - я не сомневаюсь. Надеюсь, для вас я стану таким другом.

- Я все понимаю. Секс и я - это же анекдот.

- А зачем вы этот разговор завели?

- Не знаю. Я раньше об интимной стороне жизни чересчур много думал, сейчас перестал, - Киреев вновь улыбался. - Это плохой признак?

- Хороший. Силы беречь надо.

- Для чего?