- Да.

- Я в классе седьмом учился, а Николай институт закончил. Точно, он в школе работал. Мне не забыть, как он однажды организовал факельное шествие, посвященное 9 Мая. У вашего папы друг был, он у нас в школе историком работал. Славную штуку они придумали. Если помните, мемориальный сквер у нас находится как раз между Новоюрьевском и Старгородом. Из старгородской школы вышла одна колонна, из нашей школы - другая. Мы тогда всем классом факелы делали. Представьте себе картину. Поздний вечер, часов одиннадцать. Две огненные реки движутся навстречу друг другу, затем они сливаются. Возле памятника Неизвестному солдату образуется огромный огненный круг. А потом мы все пели. Без приказа, без репетиций, просто взяли - и запели. "Катюшу", "Темную ночь", "Землянку"... А потом ваш отец опустился на одно колено, и мы все за ним. Наступила тишина - минута молчания. Только искры с треском уносятся в темноту. У меня тогда комок в горле стоял...

- Папа рассказывал, что ему за это выговор объявили. И из комсомола едва не исключили - нашлись люди, которые сказали, что это шествие - пропаганда фашизма.

- Дураки у нас неистребимы.

- Папа тоже так говорил. А мой дядя, его старший брат, как-то сказал, что только в нашей стране могла родиться мудрая мысль о сверчке, который должен знать свой шесток.

- Но ведь ваш папа таким сверчком не был.

- Не был, - Софья вдруг засмеялась. - Впрочем, как сказать. Мама его сверчком звала.

- Это вам Николай Николаевич говорил?

- Нет, конечно. Со мной о маме он мало говорил. Это тетя Вера вспоминала.

- Сверчок, - задумчиво протянул Михаил Прокофьевич. - Хорошо. Правда, хорошо.

- Мне тоже нравится. Сразу что-то давнее вспоминается. Русское. Деревянный домик, печурка...

- За окном вьюга. И сверчок поет свою песню.

- Точно. Папа любил все это. Даже ложки деревянные собирал, посуду старую. Тетя Вера только кувшинами папиными пользуется, другие вещи на ее чердаке лежат.

- Теперь я понимаю, почему вы Маслова любите. И даже вижу...

- Что - видите?

- Так, не важно. Значит, Николай Николаевич - ваш отец? Правду говорят, что жизнь интереснее любой книги... Когда ваш папа умер, я из Старгорода уже уехал. Мой друг, Володя Тихонов - он у нас внештатным фотокорреспондентом в газете подрабатывал - снимал тогда... на похоронах. Рассказывал, что много людей пришло проститься с Николаем Николаевичем.

- Спасибо.

- За что?

- За то, что вспомнили папу.

Они замолчали. "У Софьи ко мне просьба какая-то была, - вспомнил Киреев. - Может, спросить самому? Стесняется, наверное".

- Софья, у вас было ко мне дело? Я же не настолько наивен, чтобы поверить в то, что вы пришли мне помочь собрать вещи.