Who will hear the linnet?
- Понятно.
- С достоинством, говоришь? Я и сейчас весь одно сплошное достоинство. Разве не заметно?
- Почему же стесняешься тогда? Мы ведь не на прием к английской королеве пришли.
- Я не стесняюсь. Просто вдруг подумал, что тебе неловко будет со мной. Софья посмотрела на Киреева долгим взглядом. Он успел заметить, что, когда что-то привлекало ее внимание, взгляд становился долгим-долгим.
- Глупости, - наконец сказала Воронова. - И вообще, я сегодня поднялась в такую рань, что мне пора выпить хорошего кофе.
- А где икона? Софья молча показала ему на пакет, который она держала в руке.
- Здесь? Я и не подумал.
- Почему?
- Не знаю.
- А в чем ее надо носить? Он промолчал.
- Вот и я не знаю. Пошли? Через несколько минут они уже сидели за столиком и пили кофе.
- Как кофе, нравится?
- Нормально.
- Слушай, я ведь и обидеться могу. Нормально!
- Почему? Ведь не ты же кофе варила.
- Но я тебя сюда привела.
- Понял. Я в жизни не пил ничего вкуснее. Только чашки маленькие очень.
- А ты привык кружками свой растворимый хлебать.
- Слушай, я ведь и обидеться могу. Хлебать. Я русский человек. Мне надо всего много.
- Русский человек, мне можно задать тебе вопрос?
- Когда спрашивают разрешения, я начинаю волноваться. А мне это вредно.
- Я серьезно.
- Тогда задавай.
- Ты очень странный. Вот идешь, сам не зная куда. Квартиру продал. Вместо того чтобы лежать в больнице и лечиться - ходишь по каким-то дням ангела к маленьким девочкам...
- Прости, что перебиваю. Это - вопрос или речь прокурора?
- Я всю жизнь была эстеткой. Мне нравились ухоженные, смазливые мальчики, от которых хорошо пахнет и которых удобно забыть на следующий день. Мне нравилось быть сильной и одинокой. Скажи, мне просто по-бабьи жаль тебя? Или ты притягиваешь своей странностью?
- Я думаю, все проще, - очень серьезно сказал Киреев.
- Вот как?
- Отвечу так: во мне бездна ума, красоты и обаяния, ты как неглупая девушка, да еще эстетка, не могла пройти мимо этого.
Софья засмеялась:
- Понимаю, Кира. Вопрос странный. Могу пояснить. Мой дядя приучил меня к тому, что во всем есть своя логика. Четкая и жесткая. В мыслях, поступках. Я не понимаю тебя, но...
- Тебе это нравится?
- Не скажу, чтобы очень, но нравится. Даже не так. Ты что-то разбередил в душе. Но вот сейчас ты уйдешь, все успокоится, все войдет в норму. Почему ты молчишь?
- Твой дядя был не прав.
- Смок не прав? Этого не может быть.