748 XX ВЕК

лишь влиянием славянофилов. Действительно, основная идея С. Трубецкого о "соборной природе сознания" развивает и углубляет то, что было уже у Хомякова и Киреевского.

С. Трубецкой различает понятие личности (и ее сознания) и понятие индивидуальности; для него личное сознание не может быть отожествлено с индивидуальностью. "Сознание человека, пишет он[6], не может быть объяснено ни как личное эмпирическое отправление, ни как продукт универсального, родового бессознательного начала". Это предварительное утверждение и ложится в основу его исследования о "природе" нашего сознания.

Почему мы не можем отожествлять наше личное сознание с нашей индивидуальностью? Сам по себе факт познания (не ставя сейчас вопроса о ценности и силе познавательных процессов в человеке) всегда выводит нас за пределы нашей индивидуальности, обращен к объектам, находящимся вне нас. К этому присоединяется другое, не менее важное обстоятельство это неустранимая претензия всякого акта познания на то, чтобы иметь общее, даже общеобязательное значение. Трубецкой очень тщательно разбирает чисто эмпирическое учение о сознании (которое он целиком вмещает в рамки индивидуальности) и справедливо заключает, что "последовательный эмпиризм должен отрицать влияние логических функций сознания"[7]. "Нет сознания абсолютно субъективного", пишет он[8], нет абсолютно изолированных сфер сознания. Те же выводы неизбежны для нас и при анализе моральной сферы, и здесь имеет место изначальная "трансценденция" нашего духа[9]. Кстати, в этом пункте С. Трубецкой решительно расходится с Александром Введенским, который выводил убеждение в реальности "чужих я" из требований морального сознания; по Трубецкому, как раз наоборот: моральная жизнь именно тем и обуславливается, что мы имеем непосредственное убеждение в реальности "чужих я"[10]. Но все же в моральной жизни Мы тоже выходим за пределы нашего я, или, как гласит известная и прославленная формула С. Трубецкого, мы во всех актах (теоретического и морального характера) "держим внутри себя собор со всеми"[11]. Эта изначальная обращенность ко "всем", претензия познания, моральных оценок на всеобщее и даже общеобязательное значение и учитывается трансцендентализмом, который сохраняет для Трубецкого свою силу[12]. Но та антропология, которая может быть построена

749 ЧАСТЬ IV

на основе трансцендентализма (наилучший образец чего мы видели в учении Гессена), впадает в другую крайность: для нее личное сознание, во всех своих актах, держится только трансцендентальными моментами, оно "автономно" лишь в этом "трансцендентальном плане". Мотивы имперсоналшма, уводящие нас от отожествления личности и индивидуальности к безличному истолкованию индивидуальности, отталкивают, однако, С. Трубецкого. "Сознание, пишет он[13], не может быть ни безличным, ни единоличным, ибо оно более чем лично оно соборно". Сам С. Трубецкой называет это свое учение "гипотезой"[14], но эта гипотеза, приводящая к своеобразному "метафизическому социализму" (что отчасти соответствует формуле Бердяева о "коммюнотарном персонализме" см. об этом дальше), представлена Трубецким с очень любопытным объяснением.

Сознание не лично, но и не безлично оно соборно, но, в таком случае, где же искать его источник и как объяснить, что, не будучи функцией личности, сознание не безлично, а "включено" в личность? По Трубецкому, надо искать разгадку первой проблемы во "вселенском начале"(что сразу объясняет общеобязательный характер того, что выдвигается в процессе познания. "Объективная универсальность истинного знания, говорит Трубецкой[15], объясняется метафизическим характером познавательных процессов"). "Метафизическая природа сознания"[16] означает, прежде всего, то, что всякое "отдельное" сознание (т.е. сознание отдельного человека) обосновано в некоем "вселенском сознании"[17] "без такого вселенского сознания, говорит тут же С. Трубецкой, не было бы никакого сознания". Именно в этой точке С. Трубецкой (предваряя будущие утверждения Лосского) решительно порывает с гносеологическим индивидуализмом, отвергает автономию отдельного сознания[18], т.е. основную предпосылку трансцендентализма[19].

Но Трубецкой чувствует, что этого одного недостаточно, чтобы вскрыть тайну "соборности" сознания, он, очевидно, боится дать в своей конструкции лишь новый вариант трансцендентализма (при котором соотношение индивидуального и вселенского сознания признается последним, неисследуемым дальше фактом), он делает по отношению к "вселенскому" сознанию тот самый шаг, какой в свое время Шопенгауэр сделал по отношению к индивидуальному сознанию (дав "физиологическое" истолкование априо-

750 XX ВЕК

ризма). Вот что пишет Трубецкой[20]: мы должны прийти "к признанию вселенской сознающей организации, которая осуществляется в природе и заключает в себе общую норму отдельных сознаний и их производящее начало". Гипотеза смелая (возвращающая нас к Плотину)... Неудивительно, что вскоре появляется у Трубецкого понятие "вселенской чувственности"[21], что вслед за Спенсером он думает, что "сознание и чувственность индивидуального существа есть... продолжение предшествовавшей, общеорганической чувственности... Чувственность не рождается, а продолжается, как жизнь протоплазмы... сознание есть от начала родовой, наследственный процесс"[22]. "Безличное, родовое, инстинктивное сознание составляет базис человеческого сознания, как нижний слой"[23]. Заключительная формула у Трубецкого совершенно уже совпадает с идеями Спенсера (с большим акцентом на социальной обусловленности сознания): "С эмпирической точки зрения два фактора определяют степень психического развития человека: его мозг и общество"[24]. Так неожиданно огрубляется у Трубецкого его замечательное учение о зависимости индивидуального сознания от "вселенского"[25], о "взаимопроницаемости индивидуальных сфер сознания[26]. Трубецкой не боится говорить о "социальных представлениях"[27], вскрывает "внеличные элементы" индивидуального сознания ("в каждом из нас таится как будто несколько различных потенциальных личностей")[28]. "Человеческая личность не есть что-либо индивидуальное", пишет Трубецкой[29], но он признает, немного неожиданно после такой системы антропологии, что "человеческая личность есть цель в себе", но тут же добавляет: "таково основное предположение нравственного сознания"[30]. Надо признать, что для такого предположения в антропологии Трубецкого, собственно говоря, оснований нет и когда дальше Трубецкой ставит вопрос, как .реализовать "потенциальную соборность", т.е. как поднять индивидуальное сознание до того идеала соборности, который живет в нем и движет его деятельностью, то сама эта задача еще более остается ничем не обоснованной задачей. Сам Трубецкой полагает, что "вопрос о природе сознания приводит нас к этической задаче" (т.е. к задаче осуществления идеала соборного со-

751 ЧАСТЬ IV

знания)[31], но как раз этого мы и не находим у него: анализ индивидуального сознания как такового никак не может быть связан у него с понятием личности, как "самоцели", а потому и не ведет к "этической задаче". Так же мало обосновано у него неожиданное утверждение[32], что идеал соборности может быть осуществлен лишь в "церковном богочеловеческом организме".

Трубецкой не обосновал своего "метафизического социализма" именно через анализ им же защищаемого понятия "вселенского сознания". Впрочем, в одном месте у Трубецкого становится ясным, отчего он не только недоговорил, но и не разъяснил всех связанных с понятием "вселенского сознания" моментов. Отвечая Б.Н. Чичерину на его возражения по поводу статей "Основания идеализма", Трубецкой несколько подробнее изъясняет свое учение о "вселенском сознании" или "универсальном субъекте" и, давая эти подробности (к которым мы сейчас перейдем) пишет[33]: "мне не хотелось распространяться" о том, что многим могло "показаться фантазией"... Можно только пожалеть, что Трубецкой из странной боязни показаться "фантастом" не договорил до конца своих идей: его антропология тогда была бы внутренне последовательна, а без этого онтология человека и этические его претензии быть "самоцелью" остаются не связаны друг с другом. Все же обратимся к тем небольшим указаниям, которые мы находим у Трубецкого.

Установив понятие "вселенского сознания", которое во второй работе Трубецкого постоянно именуется "универсальным субъектом, он прежде всего отделяет этот "универсальный субъект" от понятия Абсолюта или Бога[34]. Но что же такое сам этот "универсальный субъект"? На это Трубецкой отвечает так[35]: "Прежде всего надо решить вопрос есть ли вселенная простой механизм, в котором случайно образовались отдельные организмы, или она есть живое, одушевленное Целое"? "Я, пишет дальше Трубецкой, признаю мир одушевленным". Одно из "решительных доказательств" в пользу этого он видит в "открытии" Канта относительно пространства и времени (т.е. в уяснении того, что вся "объективность" пространства и времени заключается в их трансцендентальности). Есть, продолжает дальше Трубецкой, "некая универсальная, мирообъемлющая чувственность" (ибо пространство и время, предваряя всякий опыт, "априорны", но эта априорность не есть форма субъективной чувственности, но будучи общей, она должна быть возведена к "универсальной" чувственности). Но кто же является субъектом этой универсальной чувственности? "Если субъектом ее, - пишет тут же Трубецкой, -