Принцип чистого рационализма и притом с включением сюда начал трансцендентализма[42] выражен здесь с полной ясностью. Перед нами своеобразный вариант гегельянства с тем, однако, существенным отличием, что Трубецкой не останавливается на позиции тождества мышления и бытия. Подобно архиеп. Никанору (см. о нем выше, т. II, гл. III), Трубецкой учит о ступенях реальности, как она предстает нам в разных путях познания. В эмпирическом знании и здесь Трубецкой совсем близок к "Критике отвлеченных начал" Вл. Соловьева сущее "есть то, что является"[43]. Но уже критическое учение об "идеальности" пространства и времени, о трансцендентальном смысле понятий субстанции и причинности открывает нам идеальную сторону сущего сущее открывается нам, как идея[44], но "сущее и не сводится к логической идее", так как "между панлогизмом Гегеля и эмпирической действительностью существует несомненная антиномия" "из отвлеченных понятий нельзя ни вывести, ни понять ничего конкретного"[45]. "Переход от вечной идеи к индивидуальному субъекту, замечает Трубецкой[46], по необходимости является тоже иррациональным". Вообще "действительность отличается от идеи своей чувственностью, своей индивидуальной конкретностью, своей самобытной реальностью"[47].

Следуя методу "систематической критики отвлеченных концепций сущего"[48], Трубецкой приходит к познанию сущего, "как конкретного единства"[49], оно "сообразно нашим логическим понятиям, но в то же время оно и отлично от нашей мысли"[50]. И это

754 XX ВЕК

значит, что мы приближаемся к реальности не только в чувственности, не только в мысли, но и как-то иначе, т.е. обладаем способностью непосредственного усвоения сущего. Повторяя учение Хомякова и Киреевского, Трубецкой именует это непосредственное усвоение реальности верой (хотя считает термин этот не очень удачным)[51]. Только благодаря этой "вере" сущее открывается нам, как "реальность" и это относится и к внешнему миру, и к чужой одушевленности[52]; вера даже есть "условие нашего самосознания"[53]. Но разбирая построения "мистического идеализма", который исходит из учения о вере, как "особом источнике абсолютного ведения"[54], Трубецкой отбрасывает эти претензии. Пусть реальность духовна, пусть даже в вере нам открывается абсолютное начало, в котором "тонет" пестрое многообразие мира, но почему же все-таки рядом с Абсолютом есть его "другое" чувственная, разумом постигаемая "действительность"?

Три пути познания все открывают какую-либо одну сторону сущего; как же связать их в одно целое? Трубецкой свое решение связывает с "законом универсальной соотносительности"[55], т.е. с тем, что нет бытия "самосущего" (Абсолют есть, по Трубецкому, источник бытия, а не бытие), что в бытии все "соотносится" одно к другому. "Отношение есть основная категория нашего сознания, пишет Трубецкой[56], и основная категория сущего". "Конкретная соотносительность, взаимодействие "я" и "не-я", природы и духа[57], субъекта и объекта предполагает основное единство в их различии, универсальное всеединство духа с его противоположностью, мысли с реальным бытием"[58]. Но универсальная соотносительность, закрепляя многообразие бытия, закрепляя различные виды познания, тем самым лишь ярче подчеркивает логическую неизбежность ввести сюда понятие Абсолюта, "которое нельзя назвать ни относительным, ни безотносительным оно сверхотносительно"[59]. "Чем реальнее, конкретнее, - замечает Трубецкой[60], познаем мы "другое" (т.е. действительность. В.З.) во всем отличии его от Абсолютного, во всем его самоутверждении, во всей индивидуальности его элементов, тем конкретнее будет наше представление об абсолютном, которое его обосновывает".

755 ЧАСТЬ IV

[1] Гарнак Адольф (1851 - 1930), немецкий протестантский теолог, историк христианства и церкви.

[2] Дильс Герман выдающийся немецкий филолог-классик.

[3] Перечислим наиболее важные философские статьи С. Трубецкого (они все вошли во II т. его сочинений, а частью в I том): "О природе человеческого сознания", "Основания идеализма", "Детерминизм и нравственная свобода" (т. II); статьи - "Репин и его философия", "Разочарованный славянофил" (о Леонтьеве) в первом томе.

Укажем, кстати, и на небольшую литературу о С.Н. Трубецком. Прежде всего, важны "Воспоминания" его брата кн. Евгения Н. Трубецкого (София, 1921 г.), где очень живо рассказывается вся совместная жизнь обоих братьев и рисуется среда, в которой они жили. См. затем специальный номер "Вопросов философии и психологии" за 1906 г. (№ 81), весь посвященный С.Н. Трубецкому (особенно важна статья Лопатина), также № 82 (статья проф. Мелиоранского "Теоретическая философия С.Н. Трубецкого"); о. С. Булгакова ("Два Града", т. II, стр. 243 - 259). См. также Jakovenko, op. cit. S. 265 - 270; E p ш о в а ("Пути развития философии в России" (стр. 34 - 38); S е 11Ь е г, La pensee Russe. Rev. philos. 1914, № 8. См. также статью Лопатина в Вопр. филос. и псих. № 131. Лосский. Обоснование интуитивизма.

[4] См. I том его сочинений.

[5] См. об этом в статьях Лопатина и Анисимова (Вопросы филос. и псих., № 81).

[6] Соч. т. II, стр. 12.

[7] Ibid., стр. 20.