ловского (см. т. I, гл. IX) и его группы. Вместе с книгой П.Б. Струве ("Критические заметки") работа Плеханова положила начало все возрастающему влиянию марксизма в русском обществе. Ряд выдающихся русских мыслителей и ученых (Булгаков, Бердяев, Франк, Туган-Барановский и др.) примкнули к марксизму и содействовали росту партии социал-демократов. Плеханов же находился в самом центре заграничной группы этой партии, издавал ряд журналов. Когда произошел (на съезде партии в Лондоне в 1903 г.) раскол между так наз. "меньшевиками" и "большевиками" (во главе последних стоял Ленин), Плеханов, сначала примыкавший к "большевикам", вскоре перешел на сторону "меньшевиков", но потом и от них отошел, заняв особую позицию и не сливаясь ни с одной группой.

Литературная и научная деятельность Плеханова была очень интенсивна. Ему принадлежат очень основательные и ценные работы о Чернышевском, о Белинском, три тома о развитии русской общественной мысли, упомянутая работа "По вопросу о развитии монистического взгляда на историю", "Основные вопросы марксизма", "Очерки по истории материализма" и другие работы. Полное собрание сочинений Плеханова, под редакцией его ученика и последователя Рязанова, вышло в Москве[19].

При изучении воззрений Плеханова обращает на себя внимание как раз его настойчивое стремление соединить философский и исторический материализм. "Материализм воскрес, пишет он[20], обогащенный всеми приобретениями идеализма важнейшее из них есть диалектический метод". Надо сказать, что Плеханов действительно основательно знал французский материализм, как о том свидетельствует его книга "Очерки по истории материализма". Плеханов не раз отмечает ошибочные построения Гольбаха и Гельвеция, но к их основному философскому материализму он присоединяется без оговорок. "Французский метафизический материализм, замечает он в первой книге[21], не мог справиться лишь с вопросами развития" т.е. с проблемой исторического бытия. Другим серьезным дефектом французского материализма Плеханов считает "фатализм", т.е. отсутствие учения о свободе[22]. Французские материалисты пытались из природы человека объяснять историю, т.е. не считались с общественной средой, с производственными отношениями: в этом их позиция и должна быть, по мысли Плеханова, дополнена учением Маркса.

696 XX ВЕК

Тезис Маркса "не сознание определяет бытие, но бытие определяет сознание" есть исходный пункт столь же в историософии, сколько и в антропологии для Плеханова. Он не отрицает известной независимости в чисто идейной диалектике[23] и даже готов допустить, что "открытие законов в области естествознания не зависит от общественных отношений" (!). Плеханов признает реальность свободы в человеке, но лишь в истолковании этой свободы у Маркса, - ниже мы займемся этим. Сейчас мы хотим подчеркнуть, что антропология у Плеханова та же, что была у Маркса. Внутренний мир человека слагается в зависимости от экономических отношений это есть основа всех построений Плеханова, его поправка к учениям французских материалистов. Плеханов, впрочем, не впадает в грубое понимание этой "зависимости" психологии человека от экономических отношений. "В области идеологии, замечает он[24], многие явления могут быть объяснены только косвенным образом посредством влияния экономического развития". Даже вот как далеко идет он: "Структура цивилизованных обществ настолько сложна, что в строгом смысле слова нельзя говорить о состоянии духа и нравов, соответствующем данной форме общества"[25]. И все же он повторяет слова Маркса о том, что идеальное есть не что иное, как переведенное и преобразованное в человеческой голове материальное"[26]. Учение Маркса о "надстройках" (представляющее обобщение идей Фейербаха о сущности религии) целиком принимается Плехановым. Поэтому он готов учить об изменении человеческой природы под влиянием производственных отношений. "Воздействуя посредством своего труда на природу вне его, пишет он[27], человек производит изменения в своей собственной природе".

Среди этих изменений, конечно, самым странным является превращение человека, подчиненного сложной сети законов, в свободное существо, в свободного творца. "Производственное воздействие человека на природу, пишет Плеханов[28], порождает новый род зависимости человека экономическую необходимость... Но когда человек сознает это, тогда создастся возможность нового и окончательного (!) торжества сознания над необходимостью, разума над самим законом". "Когда, читаем тут же, человек подчинит своей воле производственные отношения, тогда кончается царство необходимости, воцаряется свобода". Как видим, Плеханов целиком повторяет утопию Маркса, повторяющего здесь

697 ЧАСТЬ IV

старую интеллектуалистическую позицию Спинозы в его учении, с тем лишь различием, что у Спинозы есть лишь нотки утопизма (в учении о человеке), тогда как у Маркса (а за ним и у Плеханова) учение о "царстве свободы" явилось основанием целой революционной программы[29]. Весь диалектический процесс истории освещается этой утопией о царстве свободы (которая в то же время совпадает, по законам диалектики, с необходимостью...).

В ближайшей связи с этими положениями диалектического материализма у Плеханова стоят его этические воззрения. Будучи человеком всесторонне образованным, жившим всеми интересами современной культуры, Плеханов был лично благородным и этически глубоким человеком. Хотя по своим теоретическим взглядам он защищал классовую мораль, но, например, в книге "О войне" Плеханов становится на точку зрения Канта (в учении о личности, как самоцели), и борьба за "освобождение рабочих от ига капитала", третирующего личность, как "средство", а не как самоцель, получает у него чисто моральный смысл (в духе этического идеализма)[30]. Не менее неожиданной оказалась у Плеханова позиция "национализма" в вопросе об отношении к мировой войне у Плеханова здесь заговорило здоровое национальное чувство. Противление Плеханова Ленину, у которого находим принципиальный аморализм среди других оснований, диктуется тоже моральными мотивами. И если, с одной стороны, Плеханов категорически заявляет, что в "нравственных понятиях нет ничего абсолютного"[31], то для него самого как раз существовала общечеловеческая мораль с ее абсолютными принципами. Если однажды он категорически заявил, что "идеализм XIX в. был одним из духовных орудий классового господства"[32], то практически он сам был, как было уже отмечено, склонен опираться на этический идеализм Канта. Я думаю даже, что в основе всей политической и идейной эволюции Плеханова лежали именно моральные мотивы (в подлинном смысле этого слова).

Не менее типичны высказывания Плеханова по религиозному вопросу. Он отрицает врожденность религиозных запросов, вместе с Контом считает религиозное мышление "низшей" стадией в развитии культуры, решительно отделяет моральную сферу от религии. "Религиозные верования. писал он, вредят развитию самосознания рабочего класса"[33], и тут же, касаясь выступлений Гапона, он защищает свободу совести и с подлинным духовным благородством противостоит презрительному тону у многих его товарищей по партии в отношении к религиозным вопросам.

698 XX ВЕК

Нам остается сказать несколько слов о гносеологических взглядах Плеханова. С легкой руки Ленина[34], в советской философии установилось презрительно-снисходительное отношение к гносеологии Плеханова за развитую им теорию гносеологического символизма (теория "иероглифов")[35], в действительности же Плеханов оставался в линиях той гносеологической позиции, которую выработал еще Маркс. Это прежде всего реализм. "Если вещи в себе действуют на нас, как говорит Кант, то, значит, мы знаем, по крайней мере, действие вещей на нас, знаем, хоть отчасти, и те отношения, которые существуют между нами и ими. Но если мы знаем эти отношения, то нам известны через посредство наших восприятий отношения, существующие между вещами самими по себе"[36]. Но "наши ощущения, писал Плеханов в одном из примечаний к переводу книги Энгельса о Фейербахе, это своего рода иероглифы, доводящие до нашего сведения то, что происходит в действительности. Иероглифы не похожи на те события, которые ими передаются". Так как теория иероглифов, несомненно, приближается к позиции гносеологического идеализма, то, конечно, правоверные защитники диалектического материализма ожесточенно нападают на Плеханова.

В общем надо сказать, что, оставаясь правоверным последователем диалектического материализма, как его строили Маркс и Энгельс, Плеханов всегда оставался все же внутренне свободным. Большой литературный талант, тонкое критическое чутье делали Плеханова живым и интересным писателем, в котором верность марксизму никогда не заглушала ни подлинного морального благородства, ни интереса к истине и к ее прогрессу[37].

Иную концепцию в духе марксизма развивали те писатели, которые стремились, в порядке ревизионизма, связать доктрину диалектического материализма с эмпириокритицизмом. Самым выдающимся писателем из этой группы был, несомненно, Богданов, к изучению которого мы и перейдем.