получить философии, действительно изменяющей мир"[13], а это последнее и есть, еще по Марксу, задача философии. Впрочем, Богданов все дальше отходит от Маркса, решается даже утверждать, что "понятие диалектики не достигло еще полной ясности и законченности": по Богданову, диалектичность, например, жизни не в том, что "организм противоречит самому себе, будучи одновременно "тем же" и "не тем же" организм делается "не тем же" "в борьбе со средой"[14]. Это уже есть существенное отклонение от диалектики, как ее трактует Маркс и как сейчас увидим Ленин; поэтому позиция Богданова и встретила такой суровый отпор со стороны правоверных неомарксистов. Богданов отвергает кардинальное понятие неомарксистской диалектики понятие "самодвижения материи". Для Богданова "диалектика вовсе не есть нечто универсальное... она есть частный случай организационных процессов, которые могут идти также и иными путями"[15]. Собственно, на место диалектики в прежнем смысле Богданов ставит понятие "организационного процесса": в диалектике Маркса дело идет о "развитии", а у Богданова на первом месте стоит "творческое изменение бытия" "организационный процесс". Отсюда и выросла у Богданова идея "тектологии", т.е. учение об организационных процессах, о творческом изменении бытия. Тектология, утверждает Богданов, именно как учение о "практическом овладении" "возможностями" в бытии "вся лежит в практике"[16]. На место "стихийно" идущих процессов изменения в природе и человеческой жизни надо поставить "сознательное" вмешательство в бытие[17]. "Тектология" и есть "наука о строительстве", и философия с ее склонностью "лишь объяснить" мир была, по Богданову, только "предтечей философии"[18].

Надо сознаться, что мизерность всего этого "переворота" в философии вовсе не есть личная бесталанность Богданова, а вытекает из бесплодных претензий на то, чтобы "изменить" мир (не только историю, но и космос). Огромный труд Богданова по "тектологии" (527 стр.) именно своей мизерностью лучше всего свидетельствует о пустЬте этих претензий построить "философию деяния". Все же в блужданиях неомарксизма за Богдановым остается ряд подлинных и серьезных заслуг он до конца дней остался свободным мыслителем, ни в чем и никогда не теснящим чужой мысли, как это мы увидим, наоборот, у Ленина и его последователей. Критика понятия материи, часто даже отвод самого термина "материа-

702 XX ВЕК

лизм"[19], наконец, попытка до конца продумать "философию деяния" (что и лежит в основе превращения "диалектики" в "организационный процесс") все это выгодно отличает Богданова среди других представителей неомарксизма.

Обратимся к изучению философских утверждений главаря неомарксизма В.И. Ленина.

7. Владимир Ильич Ленин (Ульянов) (1870 - 1924) учился в Казанском университете, но после казни его старшего брата ("народовольца") был исключен из университета. В 1891 г. он сдал экзамен в университете (по юридическому факультету). К 1894 г. относится первая полемическая работа Ленина против народников ("Что такое "друзья народа""), в которой Ленин уже является защитником марксизма и материалистического понимания истории[20] и с нескрываемым презрением относится ко всякой метафизике[21]. Учение Маркса о "надстройках" уже усвоено в это время Лениным[22]. Здесь же Ленин высказывает и основные для всей последующей "советской философии" идеи о том, что "идея исторической необходимости ничуть не подрывает роли личности в истории"[23].

К этому же 1894 г. относится статья Ленина о книге П.Б. Струве (посвященная критике народничества). Вскоре, однако, Ленин был арестован за участие в нелегальной работе и сослан в Сибирь. Очутившись вскоре, однако, за границей, Ленин принял самое близкое участие в заграничной группе русской социал-демократии, а на съезде в Лондоне (1903 г.) возглавил течение "большевизма". К этому же времени относятся первые более систематические занятия Ленина по истории философии в частности, по истории материализма[24]; уже в 1903 г. под влиянием Плеханова[25], с которым Ленин вел не раз беседы на философские темы, Ленин настороженно относится к Богданову и его увлечению идеями Маха. В 1911 г. Ленин, недовольный вялой борьбой Плеханова против увлечения некоторых русских марксистов идеями Маха[26], издает книгу "Материализм и эмпириокритицизм", к которой он тщательно готовился[27]. В июне 1909 года на заседании "большевистского

703 ЧАСТЬ IV

центра" было решено окончательно разорвать с Богдановым, Луначарским (который тогда все стремился к разработке "религии социализма"). "Борьба со всевозможными формами религиозного сознания... является необходимой и очередной задачей", читаем в резолюции, подчеркнувшей необходимость философской борьбы[28]. После этого Богданов, Базаров, Луначарский выпустили сборник "Очерки философии коллективизма".

Книга Ленина "Материализм и эмпириокритицизм", содержания которой мы коснемся дальше, есть, собственно, единственное его философское произведение. Отдельные статьи, близкие к вопросам философии, появлялись и позже, напр., в 1913 г. Ленин написал статью "Три источника и три составные части марксизма"[29]. Уже будучи во главе советского правительства, Ленин не бросал занятий по философии. Наконец, с очень большими оговорками, можно говорить о ценности т. наз. "Философских тетрадей" Ленина (где собраны сделанные им выписки преимущественно из Гегеля и некоторые собственные замечания Ленина).

Переходя к систематическому изложению построений Ленина, подчеркнем, прежде всего, то, что философские интересы Ленина сосредоточивались почти исключительно на вопросах философии истории все остальное его интересовало лишь в той мере, в какой те или иные учения и теории могли влиять на философию истории. Но и в философии истории Ленин раз и на всю жизнь принял построения Маркса и уже ничто вне их его не интересовало. Эта Внутренняя узость, присущая изначально Ленину, превращает его философские писания в своеобразную схоластику (в дурном смысле слова). Все, что "соответствует" позиции диалектического материализма, укрепляет ее, приемлется без оговорок; все, что не соответствует, отбрасывается только по этому признаку. Подобно пушкинскому "бедному рыцарю", который имел "одно виденье, непостижное уму", и ничего вне его не видел и не замечал, и Ленин имел один лишь интерес, видел всюду только одно близость или, наоборот, несоединимость с системой марксизма или, точнее говоря, неомарксизма. Мы называем "неомарксизмом" ту именно редакцию марксизма, какую он получил в большевизме, отступившем от классического детерминизма, столь сильно выраженного у Маркса. То "видение", которое пронзило сознание Ленина, относилось не к диалектике "самодвижения" производственных отношений, а к революционному Zusammenbruch[30], к "скачку" в "диктатуру пролетариата". Вся работа острого и настойчивого ума Ленина уходила только на то, чтобы сводить все идейные построения к центральной для него точке, отбрасывая все, что не слагалось

704 XX ВЕК

гармонически и покорно вокруг этой точки. Борьба против "махистов" как раз и определялась тем, что в учении Маха Ленин (конечно, справедливо) видел "идеализм", а идеализм (и "поповщина") не только внешне, но и внутренне не могли быть согласованы с диалектическим материализмом. Только то в контексте "идеалистических" построений допускалось и даже выдвигалось на первый план, что открывало личный простор для "скачка" к "диктатуре пролетариата", но это отнюдь не персонализм, хотя бы и в ослабленной форме, а титанизм, как справедливо указал Бердяев в своей статье о "советской философии"[31].

Историософская тема была не только центральной для Ленина, но она, собственно, была единственной у него. В заметках, собранных в т. наз. "Философские тетради", читаем в одном месте: "Я стараюсь читать Гегеля материалистически"[32]. Это в высшей степени типично для Ленина: вся его философская эрудиция так и осталась сдавленной этой задачей на все глядеть "материалистически": уж поистине "бедный рыцарь" материализма! Ум Ленина никогда и не был свободным, находясь всецело под властью одной идеи, одной мысли...