Любовь есть качество воли, или, как говорил святитель Николай Кавасила (XIV век), добродетель воли. Бог ждет от нас только этой нашей воли к Нему, т.е. любви, и дает Себя не за дела их и подвиги, в порядке какой-то оплаты, а только за эту волю любовь, за возжелание Его бытия, за волю к жизни. Бог-любовь ждет любви, а потому ждет воли. Человек весь в путах первородного греха и сам по себе ничего не может сделать, чтобы обрести Бога, т.е. свое спасение, кроме того, чтобы возжелать Его, потянуться к Нему своей волей. И Бог, видя эту свободную волю, дает человеку помощь Своей благодати, через которую и приближает его к Себе и совершает в нем все его благие дела. Не человек совершает своей силой, но благодать Божия ради человеческой воли, т.е. ради любви, обнаружившей себя попыткой трудолюбного делания в подвиге.

Именно на этом основано учение Церкви о спасении человека даром, за смиренную веру, а не в виде вознаграждения, как учит Рим. Подвиг есть только обнаружение или признак благой воли любви к Богу. Духовный труд совершенно обязателен, но все, что человек обретает, это не его, но Божие, и обретает он не через труд, но по милости Божией. Хотя бы мы взошли на самый верх добродетели, но спасаемся мы все же по милости (св. Иоанн Златоуст).

Это одна из самых поразительных и самых радостных антиномий христианства.

Радостно осознавать, наконец, что ты ничто, и что все от Него, Им и к Нему. Ему слава во веки!

Не любите мира (1 Ин. 2, 15). Так возлюбил Бог мир (Ин. 3, 16). Не то примечательно, что здесь мы видим выражение закона противоречий христианского познания, а то, что эти две противоречивые фразы о любви и нелюбви написаны одним и тем же апостолом любви.

Сущность этого закона антиномий хорошо раскрыта Флоренским. Противоречие реально, но оно также (или даже более) реально разрешается в единстве благодати, в которую погружается человеческий разум в Церкви.

Вот еще пример противоречия. Ап. Павел в послании к Титу пишет: Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости (3, 5). Тут, как будто чисто лютеранское спасение только верой, без необходимости подвига и добрых дел. Но через один стих апостол добавляет: Чтобы, оправдавшись Его благодатию... уверовавшие в Бога старались быть прилежными к добрым делам (3, 7 8). На единстве этого противоречия, неразрешимого для Запада, стоит вся дивная высота православных святых.

Не надейся на себя: все благое, совершающееся в тебе, есть следствие милости и силы Божией (преп. авва Исаия). Это постоянная формула аскетики.

Подвизайся... Когда же сможешь перейти страну страстных помыслов, не окажись неблагодарным, не признав в сем дара, свыше тебе данного, но исповедуй с апостолом, говоря: не я, впрочем, но благодать Божия, которая со мною (1 Кор. 15, 10) сделал сию победу (преп. Иоанн Карпафийский).

Очищение человека от греха это его просвещение Светом Невечерним Божиим, и оно совершается не по заслугам человека, не потому, что он живет в подвиге, хотя должен жить в подвиге, а паче ума, или священнотайно.

Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется Троическим единством сященнотайно (Антифон 4 гл.).