Прилетели быстро. Для врачей областной больницы такие вылеты не являлись редкостью. В последнее время их, правда, стало меньше резко подорожало горючее. В бригаде, где за старшего Сидорин, еще один врач Саша Пахомов и хирургическая медсестра Вера Николаевна. С Николаевной Асинкрит работал давно, был уверен в ней, как в самом себе, да и за Сашу он не волновался не подведет.

В маленьком фельдшерском пункте поселка Березовский их уже ждали.

- Что у вас случилось? раздеваясь на ходу, спросил Сидорин у подбежавшего фельдшера, женщины лет сорока.

- Умирает. Потеря крови большая.

- Чуть подробнее... как вас?

- Мария Ивановна.

- Мария Ивановна. А меня зовут Асинкрит Васильевич.

- Я знаю, вы у нас уже были год назад, девочку спасали... помните?

В этот момент он заметил в коридоре группу бородатых мужчин. Мужчины почтительно расступились перед медиками.

Асинкрит и его коллеги вошли в комнату, которую с большой натяжкой можно было назвать операционной. На столе лежал молодой человек с редкой бородкой. Он был очень бледен.

- Это геолог, Асинкрит Васильевич. Ищут что-то в наших краях.

- А вот теперь не так подробно, Мария Ивановна. Верочка, готовьте инструменты, похоже, мы его не довезем.

- У нас над рекой что-то вроде скал или пещер. Он полез туда и вот. Пока привезли его сюда, пока вас дождались...

- Все ясно. Ребята, - обратился Сидорин к своим. Срочно синьку в вену...

А дальше все было, как много раз до этого. Бригада работала, как часы. У парня оказался разрыв левой почки, осложненный кровотечением. Без эмоций, привычно провели лапаротомию, нашли источник кровотечения.

- Асинкрит Васильевич, давление падает, - подала голос Вера Николаевна.

- Да, Верочка, - отозвался Сидорин.

- Нефрэктомия? это уже Саша.

- А ты посмотри, Сашок, на его почку.

- Вижу. Придется удалять.

- Вот она, жизнь человеческая: три часа назад он с замиранием сердца смотрел на безбрежные русские дали, говорил кому-то, может быть, даже любимой девушке, о том, как прекрасна жизнь, а сейчас лежит перед нами со вскрытой брюшиной...

- Асинкрит Васильевич, - раздался укоризненный голос Веры Николаевны.

- Это всего-навсего здоровый цинизм, Верочка. Вы же не сомневаетесь в том, что я хочу его спасти. Всеми фибрами своей души. Просто в такие моменты тянет пофилософствовать. Представьте, всего три часа назад он, может быть, пел, охваченный чувствами... И, откашлявшись, Сидорин пропел негромко:

- Пей, ветерок, песню неси, пусть ее слышат все на Руси.

Верочка и Саша рассмеялись.

- Вы сегодня в ударе, Асинкрит Васильевич.

- Дорогая Вера Николаевна, я всегда в ударе.

- Но сегодня особенно.