Gifts and anathemas

Almost everyone has already met groups of people on the doorstep of their apartment or on the street, distributing The Watchtower magazine along with books such as "You Can Live Forever in Paradise on Earth." These are people from the Jehovah's Witnesses sect. The example of this obsessive sect clearly shows how easy it is, having engaged in a reinterpretation of Christianity, to imperceptibly kill its very soul. They call themselves Christians and recognize the New Testament, but at the same time they deny the Trinity and believe that Christ is a prophet, but not God. I will only try to admit that Christ is simply "a teacher, a prophet, a preacher." But it is not God.Very, very many people who have nothing to do with the sect of Jehovah's Witnesses look at Him with such eyes. I would even say that this is an ordinary and natural point of view. In order to recognize God in Christ, one needs a feat of faith. And in order to see in Him simply a philosophizing Galilean pilgrim – no effort, no special keenness of spiritual gaze is needed; But is it possible to accept the Gospel if one does not accept the divinity of Christ? If you read the Gospel through the eyes of a person who is religious but does not believe in the Trinity, what will be revealed in the pages of the Christian Scriptures? After all, Christianity says: "God is love." And the One Who died on Golgotha, it turns out, is not God at all. What happens? If Christ was not God, then the Heavenly Father whom Jesus begs to pass the cup of suffering past Him turns out to be a strange God. A strange God, Who demands to be called love, but Himself does not accept the supreme service of love, entrusting it to another, Christ.If we follow the Jehovah's Witnesses, if God Himself did not suffer on Golgotha, why and for what should we thank Him at the sight of the crucified Son of Mary? The God of the Old Testament says: "My glory I will not give to another" (Isaiah 48:11). And did He not Himself steal someone else's glory? Did He not appropriate to Himself the human gratitude that we should have offered to the tomb of the Galilean Preacher? To the commander who, out of the safety of his command post, gave permission for a military operation, or to the soldier who, risking his life, snatched me from the hands of terrorists?According to the Scriptures, God proves His love for us by saying that Christ died for us (Romans 5:8). But if Christ is not God, how can the death of another prove God's love? Suppose in our house Ivan, who lives on the third floor, died while rescuing Alexei from the second floor. Does Ivan's sacrificial death prove that Alexander from the fifth floor showed his love for Alexei through it?The Gospel teaches that there is no greater love than to lay down one's life for one's neighbors (John 15:13). But the God who gives this commandment Himself, according to Jehovah's Witnesses, acts differently. He does not sacrifice His life for people, but the lives of people themselves: the best of people for the forgiveness of the worst. By the suffering of others, God washes away the sins of others. Looking at the death of Christ, God decides to change His wrath towards people. The blood of Christ is shed – and God no longer sees other iniquities and forgives everything. If Christ is not God, but only a "teacher" or a "prophet", then for God Jesus is just a creature whose blood people must shed for some reason in order to evoke a merciful attitude towards Him before Whose all-seeing eye the Blood of the Sacrificial Lamb was shed. If Christ is not God, then there is no Book in the world that is more offensive to the moral sense. People sinned for a long time and with taste – and God was angry with them. Finally, people did the most vile thing they could do – they killed the only bright Man on earth. And in response to this crime, the Apostles of Christ for some reason declared that God – after the murder of Christ – is no longer angry with people, that our sins are washed away by the Blood of Jesus... For Jehovah's Witnesses, Christ is nothing more than a creature who suffers for the sins of others and is used by the other two parties to sort out their relationship. God is angry with people because they have broken His commandments. But the people of the Old Testament kill – and God is propitiated. It turns out that in the New Testament, in order to change His attitude towards people, God must allow people to kill some incarnate Angel.The God of Jehovah's Witnesses placed the Cross on the shoulders of creation. The God of Christians who believe in the Trinity Himself took the Cross on His own shoulders.If Christ died for us, if Christ showed a love that cannot be greater, and if Christ was not God, then one of the two. Or a Christian, i.e. one who has truly loved Christ, must become an atheist: he reveres Christ, Whose love he has seen and known, but does not want to know anything about God, Who has not shown His own love for people in any way; or should he honor God precisely because He allowed the best of men to be killed... If Christ died for me, why should I love God for this? If Christ is not God, why should we thank God? Christ delivered us from death, and God only gave Him permission to act out of love. It is not the Father that we should thank, but only Christ. And we are saved by creation, not by the Creator. Thus, according to the logic of Jehovah's Witnesses, Christ, by His feat, threatened the very essence of monotheism. He was so impressed upon the memory of men that he eclipsed Jehovah with Himself. It is only natural that Jehovah's name should be forgotten by the saved people. God could not but foresee this. Why did He propose such a method of deliverance of people, which inevitably led people to the worship of a non-God, i.e. to the power of paganism? God was always always concerned that Israel would not over-reverence their heroes and teachers (the tomb of Moses was hidden from the people) and their shrines (the destruction of the brazen serpent). And suddenly - this... If Jehovah's Witnesses are right, then I can congratulate them on a startling discovery: it turns out that one of the very first atheists in the world was... Up. Paul. It was he who once said: "I determined not to know any thing among you, save Jesus Christ, and Him crucified" (1 Corinthians 2:2). If Christ is not God, then Ap. Paul, who said that he did not want to know anything and no one except Christ, thereby declared that he did not want to know God either. Christ eclipsed Heaven with His Cross. In this case, Christ did not reveal the Father, but as it were overshadowed Him.If we do not recognize in Christ the great mystery of piety: God appeared in the flesh (cf. 1 Tim. 3:16), then the apostolic preaching of Christ turns out to be refined atheistic propaganda. After all, the Apostles preach that there is no salvation in anyone else (Acts 4:11). If Christ is not God, but only a "messenger", a "teacher", only a man, if the Son and the Father are not one and the same, then we have before us the preaching of atheism. God will not save and does not save. Salvation is only in the man Jesus. But the Apostles are clearly not atheists. They believe in the Creator. And they understand perfectly well that a man will not give a ransom for his soul (cf. Matt. 16:26). If salvation is in God and salvation is only in Christ, then these two confessions of faith can be reconciled only with the help of the doctrine of the Trinity.And only in one case can we treat the narrative of the New Testament with religious and moral reverence: if in the emaciated face of the Golgotha Sufferer we recognize the One Who once created the entire universe Himself. demands to recognize in the Crucified Christ the Eternal Son, the True God. And the same reproach applies to the "Jehovah's Witnesses" that was made by St. St. Gregory of Nyssa to the Arians, who also denied the Divinity of Christ: "Why do you deprive the Father of gratitude for our salvation, Who has freed people from death by His Power, which is Christ?" [1] St. Gregory of Nyssa. Against Eunomius. 6, 3 // Creations. Moscow, 1863. Part 6. P. 52. ^

Part 1

Сегодня легче понять тайну Израиля, нежели сто лет назад, потому что для ее понимания надо представить себе мир, в котором живут только язычники. Надо вообразить мир, в котором Евангелие еще не проповедано, а вокруг кишмя кишат маги, колдуны, шаманы, духи и «боги». Сегодня это сделать проще. Снова обыватели пугают друг друга порчами и сглазами, снова бродячие шаманы предлагают свои услуги по «привороту» и «отвороту». Снова вокруг ярмарочное изобилие имен и масок различных духов и божеств, оккультных словечек, обозначающих всевозможные «планы», «эоны» и «энергии». Люди забыли, что можно просто встать перед Богом и без всяких сложных ритуалов, заклинаний и велеречивых именований сказать: «Господи!»И сколь редко сегодня на книжных развалах можно встретить книгу о Православии, столь же редко три тысячи лет назад можно было на земле услышать слово о Едином Боге.Религия Израиля появилась на арене мировой истории поздно и на очень ограниченном участке земли. Уже не одно тысячелетие культурной истории человечества было за спиной. Уже были построены египетские пирамиды. Уже были сложены шумерские сказания. Уже финикийские корабли бороздили Средиземное море… На Крите уже был построен лабиринт…Уже много раз у самых разных племен были рассказаны странные мифы о том, что Бог был свергнут или убит, а на Его место воссели нынешние небесные «владыки» – ваалы. Так верили родственники евреев – жители Ханаана. Они были убеждены, что высший Бог был свергнут своим правнуком по имени Ваал. Этот миф из ближневосточных, скорее всего хеттских, преданий перешел к грекам [1] (с переменой имен он теперь рассказывался о Зевсе и Кроносе). В Шумере верили, что нынешний их владыка – Мардук – пришел к власти, убив первичную богиню по имени Тиамат…Люди кланялись духам, о которых и сами знали, что те не являются Богом, т.е. Изначальным творческим Бытием. Религия была неотрывна от магии и колдовства. И не только слабость человеческого духа была причиной забвения о Боге в религиях народов Земли. Те духи, к которым они разноименно взывали, были достаточно реальны. Они могли оказывать некоторую помощь – но при условии, что человеческое почитание будет замыкаться на них и не искать Бога.У человечества была уже долгая и не слишком успешная религиозная история ко времени Моисея (время его жизни датируют обычно XVI в. до Р. Х.). То, что произошло с Моисеем, не понять, если смотреть на него лишь из нашего времени и по нашим меркам. Когда светит солнце – лучинка кажется ненужной и производящей скорее копоть, нежели свет. Но представим, что солнце еще не взошло. И тогда найдется повод сказать доброе слово и о лучинке.Жестокости Ветхого Завета – прежде всего по отношению к жителям покоряемого евреями Ханаана – кажутся ужасающими. Но во-первых, если у нас создается о нем именно такое впечатление, – значит, он все-таки привел к той цели, ради которой был некогда дан. Мы и наш мир действительно стали лучше. Нравственное чувство обострилось. Мы стали способны возмущаться тем, что в иные времена казалось само собой разумеющимся.Ненависть Израиля к жителям Ханаана станет хотя бы понятной, если мы осознаем, с чем именно евреи там встретились. В Ханаане, Финикии и Карфагене (Карфаген был североафриканской провинцией Финикии) почитался Ваал (отсюда – известные всем имена: Ганнибал («милостив ко мне Ваал») и Гасдрубал (Азрубаал) [«Ваал помогает»]) [2]. Это был бог солнца (Ваал-Хаммон – «владыка жара») и одновременно плодородия. Но жертвы этому солнечному божеству приносились по ночам. Эти жертвы сжигались в так называемых тофетах (букв. «место сожжения людей» [см.: 4 Цар. 23, 10; Иер. 7, 31]). Останки хоронили в этом же «месте» в специальных урнах, над которыми ставились стелы… Какие жертвы? Дети…«Антропологические исследования останков таких жертв показали, что 85 % жертв были моложе шести месяцев… Правда, жертву не сжигали живой; ребенка сначала умертвляли, а уже мертвого сжигали на бронзовых руках статуи бога, причем совершалось это ночью при звуках флейт, тамбуринов и лир. Такое жертвоприношение называлось «молк» или «молек». Неправильно понятое, оно послужило поводом для сконструирования у финикийцев бога Молоха, пожирающего человеческие жизни… В жертву приносили главным образом детей аристократов. Это совпадало со старинными представлениями о долге тех, кто возглавлял общину, перед богами… При осаде города Агафоклом было сожжено более 500 детей – из них 200 были определены властями, а 300 пожертвованы добровольно… Детские жертвоприношения совершались ежегодно» [3].Божий Промысл привел евреев в землю, обладатели которой (и их ближайшие родственники!) практиковали религию, составлявшую контраст с их собственной. Даже язычники возмущались религией Ханаана. Персидский царь Дарий, привлекая финикийцев в качестве союзников в походе на Грецию, ставил им условием союза – отказ от человеческих жертвоприношений [4]. Не вызывала пуническая «духовность» восторга и у греко-римских авторов.Как справедливо заметил Г.К. Честертон, «очень разные, несовместимые вещи любили консулы Рима и Пророки Израиля. Но ненавидели они одно и то же» [5]. Пунические войны Рима, призыв Катона Старшего: «Карфаген должен быть разрушен», заклятие, наложенное римлянами на само место города, до основания разрушенного армией Сципиона [6], имеют общие нравственные корни с приказами Иисуса Навина, выжигавшего землю Ханаана [7] от людей, чей религиозный разум помутился настолько, что они в жертву своему богу приносили своих же первенцев, а своей богине воздавали почести священной проституцией (предоставляя иностранцам право входа в свои храмы – ради того, чтобы те смогли там лишить невинности ханаанских девиц)…Бывает необходимо очистить зараженную среду, чтобы сохранить здоровье. Фанатизм в Библии попускается – перед лицом языческих крайностей он бывает меньшим злом, чем равнодушие. Армагеддон – слово, ставшее синонимом священной войны, происходит от имени ханаанского местечка Мегиддо, при раскопках которого «нашли в фундаменте стены сосуд с останками ребенка, очевидно, жертвы, принесенной при закладке» [8]…Совсем не светлый фон предшествует появлению Израиля и окружает Израиль в ходе его странствий. Мир заражен язычеством и смертью. Вот люди строят Вавилонскую башню. Зачем? Не для того, чтобы припасть к коленям Божиим [9], а для того, чтобы похвастаться и перед Небом, и перед другим людьми достижениями своей «передовой технологии» [10] и «сделать себе имя».В этом проблема: если человек потерял Бога, найти Его человеку уже не под силу. Как однажды сказал свт. Иоанн Златоуст, как кто-либо сможет исправить то, что разрушил Сам Бог? [11] Если Бог отвратил Свое лицо – никак человек не сможет обежать Бога «вокруг», чтобы снова предстать Ему «пред очи». Если правы греческие философы, именовавшие Бога «беглецом», – под силу ли человеку догнать Бога?Впрочем, человек не так уж и гнался за потерянным Богом. Очень важный символ встречает нас на пороге библейской истории: Адам, согрешив, прячется от Бога под кустом…И еще один очень важный урок встречает нас на первых страницах библейской истории. Библейский рассказ о создании мира в шесть дней характеризует прежде всего Бога Библии, и характеризует Его очень важной чертой: оказывается, это – Бог терпения. Бог умеет терпеть несовершенство мира. То, что земля первого дня оказывается «безвидной и пустой», Бог не использует как повод для уничтожения как будто неудавшегося первого творческого акта. Шумерский бог Апсу хотел уничтожить свои первые порождения. По Гесиоду, также «дети, рожденные Геей-Землею и Небом-Ураном, были ужасны и стали отцу своему ненавистны с первого взгляда» (Гесиод. Теогония. 155). Но хотя Бог Библии не творит мир в одно мгновение сразу совершенным и наполненным благодарными созданиями, Он доволен и таким, несовершенным, миром: И увидел Бог, что это хорошо (Быт. 1, 12). Он разворачивает Свой замысел во времени. И благословляет даже промежуточные дни, т.е. состояния Вселенной.И затем, после первой ошибки людей, Бог терпения не отвернулся от них. Он стал дальше от их частной жизни – но не отвратился от них, не «разочаровался» в них. Однажды, впрочем, по мере накопления человеческих мерзостей, и библейскому писателю представляется, что чаша терпения Бога оказалась переполнена, и он записывает: И раскаялся Господь, что создал человека на земле (Быт. 6, 6). Но все же Бог верен Своим неверным детям: Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя (Ис. 49, 15).Библия – это Откровение Божия терпения. Свт. Иоанн Златоуст обращает внимание на то, что Бог, столь скорый в созидании, Бог, создавший весь мир всего за шесть дней, говорит воинам Израиля: «Семь дней обходите Иерихон» (см.: Нав. 6, 1–3). «Как, – восклицает Златоуст, – Ты созидаешь мир в шесть дней и один город разрушаешь в семь дней?» [12]Еще у Златоуста есть сравнение Бога с земледельцем. «Что скажет незнающий человек, увидев земледельца, бросающего зерна на землю? Он бросает готовые вещи, с таким трудом собранные, да еще и молится, чтобы пошел дождь и все это быстрее сгнило!» [13] Когда сеятель раздаст зерна – он может лишь терпеливо ждать урожая. Христос запрещает Апостолам прежде времени производить жатву. Даже ереси нельзя выпалывать серпом.Труд земледельца учит терпению. «Не получали ли мы иногда детьми семян, чтобы их посеять? Не бегали ли мы потом через каждый час посмотреть, не показались ли из земли ростки? В конце концов мы часто раскапывали землю, чтобы убедиться в том, что семена прорастают, и добивались того, что семена не всходили. Не случалось ли нам жать или даже раскрывать руками бутон, чтобы он скорее расцвел, и не бывали ли мы очень огорчены, когда он потом увядал, испорченный нами? Мы не знали, как нужно обходиться с живым. У нас не было терпения. То, что Бог хотел создать жизнь на земле, – это Откровение Его терпения» [14].Бог – земледелец, а не тиран. «Что сделали бы мы, если бы мы строили мир, вызвали к жизни великое бытие и увидели, что здесь что-то не удалось, там только наполовину в порядке, а тут то и другое стоит не на своем месте? Сейчас же вмешались бы, вырвали, уничтожили, не так ли? Мы бы не заметили ценности, заключающейся даже в несовершенном, искры истинного света в неудавшемся – мы бы забыли, как важно оно для всего прекрасного» [15].Итак, Бог не отворачивается от мира – даже от мира, забывшего Его, от мира, отрезанного от Творца всевозможными духовными самозванцами. Бог выходит на поиски человека.Но – попробуйте почитать Евангелие закоренелому оккультисту. Он найдет в нем лишь подтверждение своим языческим взглядам. Его новизны он даже не заметит, всё перетолкует – по своим привычкам – в плоско «эзотерическом» духе. Так же было и в древности: Слово Божие не нашло Себе собеседника среди народов земли…Да, еще одно обстоятельство важно помнить: это было в те времена, когда люди еще не вполне осознали свою самостоятельность и личностную уникальность. Человек мыслил себя только частью какого-то целого. Субъектом мысли, веры, исторического действия был не отдельный человек, а народ или город («полис»). В ту пору религия еще не была личным делом, делом совести. Она воспринималась как дело публичное, общественное, государственное. Поэтому невозможно было находить отдельных людей среди разных народов и через них возвещать Истину. Чтобы люди могли расслышать слово Бога, принять Его Закон и действительно их исполнять – нужно было обратиться не к одному, отдельному, человеку, но к целостной общине таких людей, т.е. – к народу. Поэтому Слово Божие ищет Своего собеседника среди народов. И не находит. Все народы уже привыкли слушать ночные шорохи. И тогда Слово решает создать Себе собеседника.Мы привыкли к выражению: «Израиль – богоизбранный народ». Но у этого выражения есть один оттенок, и небиблейский, и просто неприятный. Сразу возникает ассоциация с магазином: Бог присматривается к представленным пред Его ликом народам и из множества лиц выбирает еврейское – чем-то именно евреи Ему понравились больше. За некие предшествующие заслуги евреям даруется теперь привилегия считаться народом богоизбранным…Но при внимательном чтении Библии история получается совсем иная: Израиль не богоизбранный народ, а богосозданный. Этот народ Я образовал для Себя (Ис. 43, 21). У Израиля не было истории, которая бы предшествовала его вступлению в Завет с Богом. У Авраама, родоначальника еврейского народа, не было детей. Бог пожелал вступить в Завет с потомством бездетного старца – и для этого дал ему потомство. Более того – чтобы Израиль навсегда понял, что нет у него естественного «права на жизнь», что всё его существование есть Божий дар, что он держится в бытии на волоске милости Божией, а не на граните «естественного права», Аврааму повелевается принести в жертву своего единственного сына – Исаака. Принести в жертву означает – отказаться от владения, отречься от прав собственности. Пожертвованное – уже не мое. Исаак, приносимый в жертву, – это разрыв естественного преемства от отца к сыну. Исаак оказывается уже не столько сыном Авраама, сколько сыном Божиим, Его «первенцем».Это народ, созданный для слышания, для отклика на Слово Божие. Народ, который своим возникновением обязан Завету. Однако то, что он расслышит, он должен будет рассказать остальным. Израиль создан для того, чтобы то, чем он живет, постепенно смогло наполнить собою весь мир, очистив его от язычества.Но сначала он сам не должен превратиться в очередного поставщика языческих мифов. Что такое язычество? Языческий – значит народный. Язычество – религия «языков», народов. Это плод человеческого религиозного творчества. Христианское богословие не отрицает существования тех механизмов мифотворчества, которые описываются современным научным религиоведением, философией и психологией религии. Мы только считаем, что эти человеческие механизмы действуют вполне и исчерпывающе в языческих религиях, но они недостаточны для объяснения христианства. Помимо механизмов «архетипа», «проекции», «сублимации», «вытеснения» и т. п., для объяснения христианства нужен еще Сам Христос. Может быть, поражение Спартака и в самом деле облегчило победу христианства. Но для этой победы все-таки необходим был Сам Христос.С точки зрения библейского богословия язычество – это плод религиозных исканий людей, а Завет – это результат того, что Бог Сам открыл Себя людям. Библейская религия не есть религия Израиля. Это не есть некая система верований, выработанная еврейским народом в древности. Библия дана Израилю, а не создана им.Моисей силой уводит свой народ из Египта (Моисей сказал Господу… Ты силою Твоею вывел народ сей [Чис. 14, 13]), и цель его сорокалетнего странствия… смерть его же собственного народа: Все, которые видели славу Мою и знамения Мои, сделанные Мною в Египте и в пустыне, и искушали Меня уже десять раз, и не слушали гласа Моего, не увидят земли, которую Я с клятвою обещал отцам их; [только детям их, которые здесь со Мною, которые не знают, что добро, что зло, всем малолетним, ничего не смыслящим, им дам землю, а] все, раздражавшие Меня, не увидят ее (Чис. 14, 22–23). Те, кто родились в рабстве, те, кто слишком пропитан египетским магизмом и язычеством [16], не могут войти в Святую Землю. Эти сорок лет – непрестанная чреда бунтов Израиля против Моисея и его Бога.Евреям не нравится их новая религия (Доколе злому обществу сему роптать на Меня? [Чис. 14, 27]). И Моисей не в восторге от своего народа. Вот –

Я один не могу нести всего народа сего, потому что он тяжел для меня; когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня (Чис. 11, 11–15).После Моисея уже судьи и Пророки вступают в борьбу с языческими настроениями своего народа. Изготовление идолов и спиритизм, магия и астрология, увлечение языческими доктринами и практиками соседних племен – вот то, к чему вечно уклоняется народ, и от чего его вновь и вновь пытаются отучить посланцы Бога [17]. Пророки и судьи и силой Божией, и мечом убивают бунтовщиков; бунтари (выражающие народные чаяния, т.е. мечту о магии, приносящей богатство) убивают и изгоняют Пророков… Иные же замучены были, не приняв освобождения… другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11, 35–38). См.: Доддс Э.Р. Греки и иррациональное. С. 76–77. ^ См.: Циркин Ю.Б. Карфаген и его культура. С. 132. ^ Циркин Ю.Б. Карфаген и его культура. С. 180–182. ^ Тураев Б.А. История древнего Востока. Т. 2. С. 132. ^ Честертон Г.К. Вечный человек. С. 162. ^ Разрушенный в 146 г. до Р.Х., Карфаген был вновь заселен при Цезаре – в 44 г., но уже римскими колонистами. Религиозный культ был романизирован. ^ Ханаан – самоназвание жителей той страны, что греки нарекли Финикией. Латиняне называли их пунийцами. В Септуагинте (греческом переводе книг Ветхого Завета) Карфаген поименован как Кархедон; в масоретском тексте (и, соответственно, в русском синодальном переводе) это – Фарсис (см.: Ис. 23, 1, 6, 10, 14). ^ Тураев Б.А. История древнего Востока. Т. 1. С. 162. Подробнее см.: Там же. Т. 2. С. 17–18. О знакомстве библейских авторов с этим финикийским обычаем свидетельствует Иисус Навин: В то время Иисус поклялся и сказал: проклят пред Господом тот, кто восставит и построит город сей Иерихон; на первенце своем он положит основание его и на младшем своем поставит врата его (Нав. 6, 25). Ср.: И поставил он Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии. И сделал Ахав дубраву, и более всех царей Израильских, которые были прежде него, Ахав делал то, что раздражает Господа Бога Израилева, [и погубил душу свою]. В его дни Ахиил Вефилянин построил Иерихон: на первенце своем Авираме он положил основание его и на младшем своем сыне Сегубе поставил ворота его, по слову Господа, которое Он изрек чрез Иисуса, сына Навина (3 Цар. 16, 32–34). ^ И цветы, и шмели, и трава, и колосья,И лазурь, и полуденный зной… Срок настанет – Господь сына блудного спросит: «Был ли счастлив ты в жизни земной?» И забуду я все – вспомню только вот эти Полевые пути меж колосьев и трав – И от сладостных слез не успею ответить, К милосердным коленям припав. Иван Бунин ^ Поскольку первые книги Ветхого Завета появляются уже после того, как шумерские мифы сложились и были занесены на глиняные таблички, в них содержится неизбежная и очевидная полемика с предшествовавшей традицией, т.е. с этими самыми шумерскими мифами, – порой весьма саркастическая. Вот пример такой библейской иронии: в вавилонском эпосе «Энума Элиш» повествуется, что была построена «башня высотою с Апсу», т.е. с бога неба. В Библии также упоминается «башня высотою до небес». Вроде бы – сказано то же самое. Однако башня, высотой с верховного вавилонского бога, при всей ее огромности для Бога Библии, Ягве, оказалась столь незначительна, что Ему пришлось «сойти», чтобы ее рассмотреть (см.: Быт. 11, 5). Хоть башня и «высотою с Апсу» – супруга Тиамат и первобога вавилонской теогонии, но Ягве неизмеримо выше. Люди продолжают штурмовать небеса, но, только если Господь сходит, – они встречаются лицом к лицу. ^ «В Пасху Господь сокруши врата медная (Пс. 106, 16). Не сказано: Отверз, но: Сокруши, чтобы темница сделалась негодною. Итак, когда Христос сокрушил, кто другой будет в состоянии исправить? Что Бог разрушит, то кто потом восстановит?» (Свт. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 2. Кн. 1. С. 433). ^ Свт. Иоанн Златоуст. Беседы о покаянии. 7 // Творения. Т. 2. Кн. 1. С. 365. ^ Свт. Иоанн Златоуст. Беседы о статуях. 4 // Творения. Т. 2. Кн. 1. С. 58. ^ Гвардини Р. Познание веры. Брюссель, 1955. С. 16. ^ Гвардини Р. Познание веры. С. 17. ^ «Евреи были обучены в египетской школе идолопоклонства», – говорит Дидим Слепец (цит. по: Didyme l’Aveugle. Sur La Genese. Paris, 1976. V. 1. Р. 33). ^ «Одна из излюбленных тем Иезекииля – «аморальная история» народа, общее прошлое которого он представляет в виде сплошной цепочки предательств, отречений от веры с неизбежно плачевным концом» (Боттеро Ж. Рождение Бога… С. 116). ^

Часть 2

Народ приказывал Пророкам: Не пророчествуй во имя Господа, чтобы не умереть тебе от рук наших (Иер. 11, 21). Пророки же умоляли Господа: Боже… вступись в тяжбу мою с народом недобрым (Пс. 42, 1). И Бог откликался на их призыв. Вот как в Его глазах выглядела история Израиля: При рождении твоем… пупа твоего не отрезали, и водою ты не была омыта… и пеленами не повита. Ничей глаз не сжалился над тобою… но ты выброшена была на поле, по презрению к жизни твоей, в день рождения твоего. И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, брошенную на попрание в кровях твоих, и сказал тебе: «…живи!»… ты выросла и стала большая… И проходил Я мимо тебя, и увидел тебя, и вот, это было время твое, время любви; и простер Я воскрилия риз Моих на тебя, и покрыл наготу твою… и ты стала Моею. Омыл Я тебя водою и смыл с тебя кровь твою и помазал тебя елеем… И нарядил тебя в наряды… украшалась ты золотом и серебром… и была чрезвычайно красива… Но ты понадеялась на красоту твою, и, пользуясь славою твоею, стала блудить и расточала блудодейство твое на всякого мимоходящего, отдаваясь ему… позорила красоту твою и раскидывала ноги твои для всякого мимоходящего… Как истомлено должно быть сердце твое… когда ты все это делала, как необузданная блудница… Всем блудницам дают подарки, а ты сама давала подарки всем любовникам твоим и подкупала их… Посему выслушай, блудница, слово Господне… Я соберу всех любовников твоих… предам тебя в руки их и они разорят блудилища твои… и разрубят тебя мечами своими… Я поступлю с тобою, как поступила ты, презрев клятву нарушением союза. Но Я вспомню союз Мой с тобою… и восстановлю с тобою вечный союз. И ты вспомнишь о путях твоих, и будет стыдно тебе… Я прощу тебе все, что ты делала… Я не хочу смерти умирающего… но обратитесь, и живите! (Иез. 16, 4–9, 11, 13, 15, 25, 30, 33, 35, 37, 39–40, 59–61, 63; 18, 32).Можно вспомнить и слова Христа, обращенные к Израилю: Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 37–38).Итак, религия Завета дана Израилю, а не творится им. Это видно не только из того, что говорят те или иные библейские тексты. Еще более это заметно из их умолчаний. Для народно-языческой религии две темы важнее всего: рассказы о звездах и повествования о посмертной жизни. Но на месте этих сюжетов в Библии – зияющие лакуны…«Об астрономии так мало говорится в Библии, что даже ни разу не названы все планеты», – подметил еще Галилей [1]. Совершенно сознательно в Шестодневе Моисея Солнце и Луна не именуются. Зная языческую традицию («боги – это те самые Солнце, и Луна, и планеты, и неподвижные звезды» [Цицерон. О природе богов. 2, 80]), Моисей просто говорит про светило большее и светило меньшее (ср.: Быт. 1, 16), избегая слов «Солнце» и «Луна». Тем самым он профанирует языческие святыни. Солнце отныне просто солнце, а не Ра, и Луна есть просто луна, а не Селена-Диана-Танит-Сома [2]. На современном языке он мог бы сказать: «А еще Бог создал две системы освещения: одну основную, а вторую аварийную». И результат был бы тот же: кланяться лампочкам, подвешенным над нашими головами, – как гласит инструкция, ради помощи нам, уже нет желания.Светила уже не планетарные боги. Они поставлены на службу земле. Дабы ты, взглянув на небо и увидев солнце, луну и звезды [и] все воинство небесное, не прельстился и не поклонился им и не служил им (Втор. 4, 19). Оттого в Библии отсутствуют звездные мифы.Библия дарует миру свободу, освобождает человека от астролатрии, пленения звездами. «Ахуру чтим и Мазду, Луне и звездам молимся», – бормотали язычники [3]. А Пророки возражали: Солнце и луна и звезды, будучи светлы и посылаемы ради потребности, благопослушны… Почему же можно подумать или сказать, что они боги, когда они несильны ни суда рассудить, ни добра делать людям? Итак зная, что они не боги, не бойтесь их (Посл. Иер. 59, 63–64) [4].Еще более показательна вторая библейская лакуна.Повсюду религии, которые обрели нравственное измерение (а к числу таковых даже с самой что ни на есть «объективно-религиоведческой» точки зрения принадлежит и религия Древнего Израиля, религия Пророков), говорят о том, что человека за пределами этой жизни ждет воздаяние: злом за содеянное им зло и добром за сотворенное благо. Религии весьма по-разному определяют, что хорошо и что плохо для последующей судьбы души. У разных религий вполне разные ответы на вопрос, что именно в человеке может войти в будущее. Весьма различны и представления о том, какой будет эта грядущая, подлинная реальность. Религии могут вообще по-разному представлять себе эту Будущую Жизнь (растворение в Абсолюте, вхождение в «нирвану», лучшее перевоплощение, жизнь в мире богов и предков, телесное воскресение и т.п.). Но все они считают, что то, что ты начал на земле, продолжится в будущем.Так говорят все наиболее известные религии, но не религия Ветхого Завета. Эта религия ничего не говорит своим адептам о судьбе человека (его души) после смерти тела.Ветхозаветные книги не содержат обещания посмертной награды, не говорят о рае. Вспомни, что жизнь моя дуновение, что око мое не возвратится видеть доброе. Не увидит меня око видевшего меня; очи Твои на меня, – и нет меня. Редеет облако и уходит; так нисшедший в преисподнюю не выйдет, не возвратится более в дом свой, и место его не будет уже знать его. Не буду же я удерживать уст моих; буду говорить в стеснении духа моего; буду жаловаться в горести души моей (Иов. 7, 7–11). Смерть в восприятии ветхозаветных авторов – не освобождение от тела и не шаг к воссоединению с Божественным Духом. Здесь, на земле, можно говорить с Богом. Смерть представляется здесь как бы некой бездной, в которую даже взгляд Бога не опускается, и тем пространством, которое не охватывается Божией памятью и Божиим Промыслом. Бог не может заботиться о том, чего нет…Человеческое религиозное мышление естественно творит свои представления о грядущей судьбе человека. Цель любой религии – преодоление смерти. Именно это, а не вопрос о происхождении мироздания – главное, что более всего интересует любого человека в религии: «Господи, как мне умирать будет?»Здесь же – средоточие египетской мудрости. Таинство погребения и мистерия «отверзения уст» усопшему, секреты бальзамирования и пирамид, советы по оправданию на загробных судах и преодолению мытарств – вот где билось сердце египетской религии. Израиль в минуту своего исторического рождения выходит из Египта, выносит оттуда египетские богатства… Сам Моисей был научен всей мудрости Египетской (Деян. 7, 22). Но именно из этой, танатологической [5], египетской сокровищницы евреи не взяли ничего. Ни одного погребального обряда, ни одной заупокойной молитвы нет на страницах Ветхого Завета. Только очень жесткая цензура смогла свести на нет вековое влияние Египта на мысль и верования евреев. Этот разрыв с чужими традициями, несомненно, состоялся. Значит, и цензура была жест-кой, а перевоспитание суровым и систематическим. Народу не позволили создать свою мифологию.Интерес к «космографии» и к посмертной жизни, столь естественный и столь страстный у оккультистов всех времен, не был поощрен Библией. Естественные, слишком естественные порывы мифотворчества сдерживаются уздой Закона и огнем пророческих речей.Молчание Слова Божия о посмертной жизни страшит людей Ветхого Завета. Им хотелось бы иначе думать о смерти – но Откровение, получаемое ими, не согласно с чаяниями человеческого сердца и молчит о том, что хотелось бы услышать человеку [6]…Я не случайно упомянул об Откровении. В том религиоведческом факте, что Ветхий Завет не отвечает на самые естественные вопросы человеческого разума и сердца, я вижу подтверждение его нечеловеческого, сверхъестественного происхождения.Наконец, третий аргумент в пользу сверхъестественного происхождения религии Израиля дает история еврейского народа. Слишком уж поразительная разница между тем, во что и как верили евреи во времена Пророков, и тем, во что превратился иудаизм после отвержения им Нового Завета. Все то, что было запрещено Ветхим Заветом, есть в каббале – магия и оккультизм, астрология и отрицание Единого Личного Бога Творца [7]. Даже языческая доктрина переселения душ в опустевшем доме Израиля прописалась одной из первых. Когда Израиль не принял Новый Завет и остался в пустом доме, когда «старшие ушли» (ушли Пророки и ушла благодать Божия) – он наконец вполне предался желаниям своего сердца и создал себе ту религию, которую мешали ему сотворить Пророки. Он создал религию самообожествления [8]. Он создал каббалу.В том, что Израиль увлекся магией, – в этом нет ничего странного. «Побыстрее, покрупнее и подешевле» – с этими привычными базарными требованиями любой народ переступает границу мира духов. С точки зрения истории религии странно было, что в истории Израиля это увлечение проявилось так поздно, а до того более тысячи лет Древний Израиль смог прожить с религией, которая – в отличие от язычествующих соседей – ничего не знала о «божественных браках» [9], не слагала мифов о происхождении созвездий и планет [10], не поклонялась звездам и духам, не свершала культ предков, не молилась богине богатства и божествам загробного мира.В общем, пока Промысл Божий хранил и направлял религиозную жизнь Израиля, она сильно отличалась от религиозной жизни соседей.Но было бы наивно ожидать, что народы, не слышавшие прямого гласа Божия, вдруг воспримут эту странную религию невесть откуда совсем недавно взявшихся кочевников-евреев. Нет, не к миссионерству был призван Израиль. Да и сам он еще не вполне понимает, кто он и зачем Бог так требовательно разговаривает с ним. Он еще не знает того будущего, ради которого он создан, того будущего, ниточки которого рукой Промысла ткутся в истории еврейских патриархов. «Первенцу» еще надо расти. И ему самому еще не вполне ясно – что именно он должен подарить миру. Так что сначала Израиль должен просто выжить.А чтобы болезней роста у него было поменьше – ему дается строгий «дядька». Ап. Павел говорит, что еврейский ветхозаветный Закон – это детоводитель ко Христу (ср.: Гал. 3, 24). Это странное слово, присутствующее далеко не в каждом словаре русского языка, становится понятнее, если вспомнить его греческую основу. В греческом тексте Ап. Павла стоит слово paidagwg`oz. Но было бы ошибочно перевести его современным русским словом «педагог». Если в современном русском языке педагог означает «учитель», то в античном мире это было не совсем так. Педагогом назывался раб, служение которого состояло в том, чтобы отвести мальчика от дома до гимназии, следя при этом, чтобы отрок не шалил, не тратил силы и внимание попусту. Педагог смотрит за тем, чтобы ребенок дошел до класса в таком состоянии, чтобы смог слушать и слышать рассказ учителя. Сам же педагог – не учитель. Он – поводырь, именно дядька, смотрящий за мальцом и замолкающий, когда в классную комнату наконец-то входит господин учитель.Так вот, еврейский Закон – не столько учит, сколько предостерегает. Не случайно среди 613 заповедей Пятикнижия (Торы) 365 запретов и 248 повелений. Число негативных повелений, предостережений гораздо больше, чем число позитивных заповедей, предписаний. Учитель придет потом. Учитель уже знает, что яркая мишура колдовства и магизма отвлекает детей, прельщает их и не позволяет им сосредоточиться на том, что говорится Учителем. Знает Учитель и о том, что дети доверительнее слушают рассказы детей же. Поэтому Он берет одного ребенка на воспитание. Берет подкидыша, найденыша (см.: Иез. 16, 4–6).Израиль, некогда созданный Богом чрез Авраама, оказавшись затем в египетском рабстве, забыл себя, забыл и о своем назначении, и о Боге. Но Бог снова находит его. И чрез Моисея поясняет, что делает это уже не в первый раз. Впервые Бог вышел на поиски человека еще тогда, когда человек был только один, и звали его – Адам (см.: Быт. 3, 9).Но – педагогом быть опасно. Ведь желания воспитанника и задачи, поставленные перед педагогом, могут расходиться. А значит, педагог вынужден бывать строгим: Мы заключены были под стражею закона до того времени, как надлежало открыться вере… по пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя (Гал. 3, 23, 25). «Педагоги, по свидетельству одного современника, заботились обо всем, что касается жизненных нужд воспитанника, но они пеклись и о деле еще более важном – о целомудрии; педагоги, стражи и охранители, стена цветущего возраста, они охраняли питомцев от злых искусителей, как лающие собаки от волков» [11]. Педагоги следили за приготовлением уроков учениками вечером и чуть свет поднимали их с постели. Преподанное от учителя репетировалось при помощи педагога, причем он, поощряя ученика, «кричал на него, показывая розгу, и свистал ремнем – и чрез эту работу приводил на память забытое учеником» [12]. Галилей Г. Письмо Б. Кастелли от 14.10 1613 г. // Гурев Г.А. Учение Коперника и религия: Из истории борьбы за научную истину в астрономии. М., 1961. С. 108. ^ «Сому, бога луны, Брахма сделал властителем над планетами и звездами… Сома похитил у владыки планеты, Брихаспати, его жену, красавицу Тару, звезду… И началась война между богами и асурами… Тара родила сына необычайной красоты… Сома возрадовался и нарек его Будха, что значит мудрый. Брахма сделал его владыкой планеты Будха … Но Тара осталась с Брихаспати, а царь Сома взял себе в жены 27 дочерей Дакши – 27 созвездий лунного неба. Самой прелестной из них была Рохини, и она стала любимой супругой. Он постоянно оказывал ей предпочтение, а остальных жен совсем забросил… обиженные пренебрежением супруга, они пошли и пожаловались на него отцу… Разгневанный Дакша проклял повелителя звезд и наслал на него недуг. И Сома стал чахнуть изо дня в день. Он все худел и худел; все бледней становилось сияние луны и ночи становились все мрачнее… Боги пошли к Дакше и стали просить его… Дакша внял речам богов и сказал: “Я пощажу его, но отныне он будет худеть каждый месяц в течение одной его половины и снова полнеть в течение другой”» (Темкин Э.Н., Эрман В.Г. Мифы древней Индии. М., 1985. С. 30–32). ^ Яшт. Михр-яшт. 25 (145) // Авеста в русских переводах. СПб., 1997. С. 310. ^ Чтобы понять, какой страх отклоняет Пророк, приведу хеттский гимн Солнцу: «Средь богов минувшего один ты, царственный герой, благое Солнце, совершаешь для богов обряд. Для богов минувшего один ты долю их определяешь верно. Снова выходишь из небесной башни, открывающейся только для тебя, выезжаешь из ворот небесных, о сверкающий, лишь ты один. Боги неба пред тобой склонились и склоняются земные боги, если с ними говоришь ты, Солнце. Боги молятся тебе, склонившись… Слева от тебя летят по небу Страхи, справа от тебя несется Ужас» (Гимны Солнцу // Поэзия и проза Древнего Востока. С. 232–234). ^ Танатология – учение о смерти. ^ Ветхозаветное восприятие смерти излагается в главе «Смерть в религии Израиля» в моей книге «Раннее христианство и переселение душ» (М., 1998). ^ Приведу только одну выписку, из которой для любого человека, имеющего духовный вкус и читавшего Библию, станет понятна противоположность древнего и современного «эзотерического» иудаизма: «Так мы учили. В час, когда вышний могучий Змей бывает разбужен грехами мира, и соединяется с женщиной, и вводит в нее скверну, – тогда Мужчина отделяется от нее из-за того, что нечиста она и зовется нечистой. И нельзя Мужчине приближаться к ней: горе, если он осквернится ею в то время, когда она нечиста!.. 24 вида нечистоты ввел Змей в Женское, когда соединился с ним, в соответствии с численным значением вражды. 24 вида пробудились сверху и 24 – снизу. И отросли волосы, и увеличились ногти, и тогда суды пробудились во всем. И преподано. Когда женщина хочет очиститься, должна она срезать все волосы, которые отросли в дни ее нечистоты и остричь ногти вместе со всей грязью, которая в них. Ибо преподано… Скверна, которая в ногтях, пробуждает иную скверну.И поэтому их следует надежно укрыть. Ибо учили мы, что 1455 видов зла держится за ту скверну, которую ввел могучий Змей, и все они пробуждаются от скверны ногтей. И, используя то, что связано с ними, всякий, кто захочет, может наводить порчу на сынов человеческих. И тот, кто уничтожает их, тот как бы увеличивает Милость во вселенной… Если остатки от остатков высшей нечистоты таковы, то тем более – женщина, сочетавшаяся со Змеем и получившая от него скверну, которую он ввел в нее. Горе вселенной, воспринявшей от нее эту скверну! Поэтому: “И к жене во время истечения нечистоты ее не приближайся”» (Тайна нечистоты // Раби Шимон. Фрагменты из книги «Зогар». М., 1994. С. 163–164). ^ Й. Гордон, член директората раввинских судов Израиля, пишет так: «Мы, евреи, и есть мозг, голова мира, его совесть и рассудок… Душа еврея похожа на тлеющий уголек – стоит подуть на него, как он ярко вспыхнет. И это не просто метафора – мы ведь уже говорили, что душа еврея содержит искры Божественного света… Приложив усилия, еврей может достигнуть более высокого духовного уровня, чем нееврей» (Гордон Й. Райский сад. М., 1996. С. 30, 47–48). ^ «Замечательно, что евреи, народ монотеизма, не имеют в своем языке слова для обозначения богини» (Трубецкой С.Н. Мнимое язычество или ложное христианство? С. 164). ^ от два примера позднеиудейской звездной мифологии: «Когда создал Бог два светила великие, Луна сказала: «Господи, невозможно двум царям один венец носить». – «Иди, – сказал Всевышний, – и сама умали себя». – «За то ли, Господи, что правдивое слово я молвила, Ты умалить себя повелеваешь мне?» – взмолилась Луна. Отвечал Всемилосердный: “Звезды да будут спутниками тебе”». Второй пример из того же источника связан с толкованием действительно загадочного стиха книги Бытие, повествующего об исполинах, родившихся от общения сынов Божиих с дочерьми человеческими (см.: Быт. 6, 4).Когда один из Ангелов пленился женщиной, говорится в мидраше, та оказалась мудрее его. «“Я соглашусь на твою любовь, – ответила Истеарь, – если ты откроешь мне «Шем-Гамфорош» , произнося которое ты возносишься на Небо, когда этого пожелаешь”. Ангел исполнил ее требование. Тогда Истеарь произнесла Святое Имя и вознеслась на небо, сохранив беспорочность свою. В воздаяние за ее добродетель Всевышний обратил Истеарь в звезду и поместил ее в плеядах» (Агада: Сказания, притчи, изречения Талмуда и мидрашей. М., 1993. С. 10 и 18–19). ^ Лебедев А.П. Духовенство древней Вселенской Церкви от времен апостольских до Х в. СПб., 1997. С. 257. ^ Там же. ^

Часть 3

Но дети подрастают, наполняются силами и начинают бунтовать против тех, перед кем смирялись еще вчера. «Должность педагога сопряжена была с неприятностями. Иногда ученики самые злые шутки проделывали над бедным педагогом. Если педагог возбуждал ненависть в своих молодых питомцах, горе ему. Случалось, что дерзкие шалуны сажали бедного педагога на ковер, какой обыкновенно постилался на полу, подбрасывали ковер с сидящим на нем кверху, как можно выше, сами же отскакивали, так что педагог низвергался наземь; иногда он больно ушибался, причем сама жизнь его подвергалась опасности. Но педагоги должны были прощать ученикам, потому что они были рабского состояния» [1]. Итак, педагог для Израиля – это Закон, это Пророки.Но и отношения Бога с Израилем складывались непросто. Само слово Израиль может быть переведено двояко: «Видящий Бога» и «Борющийся с Богом». Боговидец и – Богоборец [2]. Я вспоминаю о дружестве юности твоей, о любви твоей, когда ты была невестою, когда последовала за Мною в пустыню… какую неправду нашли во Мне отцы ваши, что удалились от Меня и пошли за суетою… и не сказали: «где Господь, Который вывел нас из земли Египетской… Я ввел вас в землю плодоносную… а вы вошли и осквернили землю Мою… пастыри отпали от Меня, и пророки пророчествовали во имя Ваала и ходили во след тех, которые не помогают… переменил ли какой народ богов своих, хотя они и не боги? а Мой народ променял славу свою на то, что не помогает… два зла сделал народ Мой: Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды… издавна Я сокрушил ярмо твое, разорвал узы твои, и ты говорил: «не буду служить идолам», а между тем на всяком высоком холме и под всяким ветвистым деревом ты блудодействовал. Я насадил тебя как благородную лозу… как же ты превратилась у Меня в дикую отрасль чужой лозы… ты сказал: «…люблю чужих и буду ходить во след их»… со многими любовниками блудодействовала, – и однако же возвратись ко Мне… Возвратитесь, дети-отступники… Возвратитесь, мятежные дети: Я исцелю вашу непокорность (Иер. 2, 2, 5–8, 11, 13, 20–21, 25; 3, 1, 14, 22).Та школа, в которой воспитывался Израиль, не-обычна. В ней педагог строг не только по отношению к своему непосредственному воспитаннику. Еще более он строг, и очень строг, по отношению к тем его, воспитанника, «старшим товарищам», которые зазывают его принять участие в их игрищах.Любой человек, раскрывавший исторические книги Ветхого Завета, знает, сколько там крови, сколько благословений на убийства и разграбление языческих городов. А в городах сих… не оставляй в живых ни одной души… дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом Богом вашим (Втор. 20, 16, 18).Жестокость ветхозаветного мира столь поражала, что позднее люди «гуманистического» склада задались вопросом: полноте, действительно ли Бог Моисея – это Благой Бог Творец? Действительно ли это Творец Жизни? Или это некий «дух смерти», сеющий смерть вокруг себя и вокруг своего Израиля?Уже первым христианским апологетам (в том числе Клименту Александрийскому и Оригену) пришлось выступить с защитой Священных Книг Израиля. Для гностиков и язычников под именем Иеговы к людям обращался некий жестокий и неумный «бог», носитель зла. Христиане же просили тех, кто хотел «отождествить» Бога и сатану, вслушаться в Библию. Посмотрите хотя бы на эти заповеди библейского Бога: Когда будешь жать на поле твоем, и забудешь сноп на поле, то не возвращайся взять его; пусть он остается пришельцу, [нищему,] сироте и вдове… Когда будешь обивать маслину твою, то не пересматривай за собою ветвей: пусть остается пришельцу, сироте и вдове… Когда будешь снимать плоды в винограднике твоем, не собирай остатков за собою: пусть остается пришельцу, сироте и вдове (Втор. 24, 19–21). Не обижай наемника, бедного и нищего, из братьев твоих или из пришельцев твоих, которые в земле твоей, в жилищах твоих; в тот же день отдай плату его, чтобы солнце не зашло прежде того, ибо он беден, и ждет ее душа его; чтоб он не возопил на тебя к Господу, и не было на тебе греха (Втор. 24, 14–15). Когда же приступаете к сражению…

И еще объявят надзиратели народу, и скажут: кто боязлив и малодушен, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце (Втор. 20, 2, 5–8).Разве могут такие повеления исходить не из уст Бога? Но почему же тогда Тот, Кто велит заботиться о нищих и пришельцах, повелевает избивать целые города?И вновь мы должны вернуться к той ситуации, которая была исходной для всей истории Израиля. Бог увидел: Нет человека праведного на земле (Еккл. 7, 20). Радиация греха и смерти разлетелась по всей земле после серии первых катастроф (от событий в Эдеме до Вавилонского столпотворения).Представим, что на Земле произошла ядерная война. Некоторое количество людей выжило. Но они оказались в мире, в котором и бомбоубежища уже не могут спасти от смерти. Вся земля, вода, воздух пронизаны смертоносной радиацией. Маленький шанс на спасение хотя бы горстки будущих поколений только в одном: во время войны на орбите работала космическая станция. На ней проводились эксперименты по выращиванию растений в условиях невесомости. Поскольку станция была вне Земли – бури ядерной войны ее не затронули. На ней, и только на ней остались здоровые семена, горстка незараженной земли и емкость с чистой водой. И вот эту станцию приземляют, чтобы воспользоваться ее, теперь уже уникальными, ресурсами. Но если те зернышки, что были на станции, просто раздать – это никому не поможет.Правительство, возглавляющее остатки человечества, принимает жесткое решение. Избирается один небольшой участочек земли («шесть соток»). С него срезается верхний, зараженный, слой почвы. Обнажившаяся глубина земли выжигается и прокаливается огнем – чтобы никаких следов мутировавших растений не осталось в этой земле.На очищенное место высыпается здоровая земля с космической станции. В нее засеваются здоровые же семена. Они скупо поливаются здоровой водой. А по периметру ставится охрана – чтобы никто не ворвался и не растоптал эту уникальную делянку. А чтобы даже пыльца от мутантов не залетала сюда и чтобы ветры не приносили радиационную пыль – делянка обносится прозрачным шатром.И все же с подпочвенными водами, через прорехи в куполе, с заходящими людьми, с фоновым излучением от соседних участков радиация проникает и сюда. Растения здесь болеют меньше, чем в незащищенных местах, но все же болеют. И здесь время от времени появляются мутанты. Когда тот или иной побег «растения надежды» проявляет склонность ко все тем же печальным мутациям – садовник безжалостно срезает его и сжигает. Первый собранный урожай не раздается людям. Он весь высевается снова (вспомните, как создавал свой огородик Робинзон Крузо). Кто-то умирает от голода – но и ему не дается ни горстки этих драгоценных зерен. И так много поколений подряд. Пока наконец не будет создано семечко настолько устойчивое к радиации, что из него можно будет сделать противоядие и исцелить все растения – и под шатром, и за его пределами – на всей земле. В конце концов среди этих – первоначально многотысячных – побегов только одна веточка принесла тот плод, ради которого и существовало это странное земледелие. Этот плод можно вынести за пределы опытной станции и раздать всем желающим, чтобы в них, больных уже во многих поколениях, произошла новая, теперь уже добрая, мутация.Так и все жестокости в истории Израиля обусловлены не столько жестокостью народа Израиля и его Бога, сколько глобальностью того Дара, который должен войти в мир через Израиль. Чтобы «новое поколение Израиля не выбрало пепси-колу» – вокруг него создается стена изоляции. Каждый человек и каждый народ носит язычество в себе. Если предоставить религиозному чувству людей развиваться самостоятельно – оно создаст именно «язычество»: уютную религию духообщения. Если же имеется еще и внешнее влияние, исходящее от языческой культуры быта, – это станет вообще неизбежным. Значит – строгий карантин.И все ради того, чтобы на древе Иессеевом появилась одна-единственная ветвь, одна-единственная отрасль. Чтобы появилась на земле душа такой чистоты, такой открытости перед Богом, что она скажет: Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38). На земле появится Тот Небесный Хлеб, Который теперь уже можно будет раздавать всем людям, всем эпохам [3].Вот фундаментальная разница между христианским пониманием истории Израиля и иудейским. С точки зрения христиан, история Израиля имеет цель. Это тяжкий, но необходимый путь, который однажды должен кончиться. И то, что будет обретено в конце пути, будет дано не только Израилю и не ради лишь Израиля. Через Израиль оно будет дано для всех и ради всех. Значит – Израиль убивает язычников не только ради благополучия своих детей, но и ради спасения потомков тех, кто сейчас противостоит ему и его миссии.Христианство более высоко оценивает историческую миссию Израиля, чем сам Израиль. Не ради себя существует Израиль, а ради всего человечества. Та мера близости с Богом, которая была у него, была дана ему не для того, чтобы навсегда противопоставить его иным народам, но для того, чтобы со временем уникальные привилегии Израиля распространились на всех. Вот только старший сын из притчи о блудном сыне не захотел, чтобы отец принял его младшего брата…Израиль не заметил тот момент в своей истории, когда он должен был раскрыться перед миром. На его земле явился миру Христос – но Израиль сам не заметил этого. Сам не осознал того – Кто именно на его священной земле. А в итоге, по верному слову католического богослова, «когда по завершении своей провиденциальной миссии Израиль возжелал сохранить свои привилегии, он стал узурпатором» [4].Христианство разомкнуло отношения Израиля и Бога, включив в них остальные народы. И потому одной из первых тем христианского богословия стала… защита Израиля. «Церковь Божия, избегая крайностей и тех, и других (иудеев и гностиков), идет средним путем: и не соглашается подчиниться игу Закона, и не допускает хулить его и по прекращении его за то, что он был полезен в свое время» (Свт. Иоанн Златоуст) [5]. Достаточно вспомнить издевки Цельса и Юлиана, дикие эскапады гностиков в адрес ветхозаветной истории и религии – и вновь станет ясно, что именно Церковь отвела угрозу от Израиля.Для Церкви было богословски необходимо защищать Ветхий Завет. Если бы она его отвергла – она поставила бы под сомнение самый драгоценный из своих догматов: «Бог есть любовь». Если бы у Евангелия не было предыстории – то евангельская история выглядела бы случайной импровизацией: Бог, ставший как бы «равнодушным» к людям, вдруг – совершенно неожиданно – явился к ним. Если забыть об Израиле, тогда будет неправ Евангелист Иоанн, сказавший о Христе: Пришел к своим, и свои Его не приняли (Ин. 1, 11). Получается, что Он пришел, во всяком случае, точно не к Своим, если Он не любил их прежде. Но вся трагедия Евангелия в том, что Свои не приняли Своего…Если отвергнуть ветхозаветную прелюдию к Евангелию – у нас не будет уверенности в самом главном: любовь – она всегда в Боге или не всегда? И если любовь была «не всегда», то, может быть, вдруг она и будет «не всегда»? Вопрос об Израиле в конце концов вопрос о нас самих. Можем ли мы быть уверены в том, что Бог и ныне – с нами и будет впредь? Или же Тот, Кто «равнодушно» терпел тысячелетиями грехи людей, так же «равнодушно» будет терпеть и наши нынешние беззакония? Есть ли в Боге, в Его любви и в Его терпении постоянство? Человеческое сердце требует надежды. Надежда требует вывода: да, Бог – Тот же. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8). И до старости вашей Я тот же буду, и до седины вашей Я же буду носить вас; Я создал и буду носить, поддерживать и охранять вас (Ис. 46, 4).Защищая Евангелие, Церковь должна была защищать и мир Пророков. Не только из этических, но и из богословских соображений Церковь взяла под свою интеллектуальную защиту историю Израиля и его Книги: не жесток Бог Израиля. Боль, причиняемая Им, – это боль, которую причиняет врач тому, кого он хочет излечить. Тот, кто, увидев первую кровь, с возмущением остановит хирургическую операцию в самом начале, не зная о ее цели, тот погубит больного. Цель тех «надрезов», которые Бог совершал в ветхозаветной истории, – явление Евангелия. Прекрасен этот плод? Да? Но тогда незачем осуждать и те прививки, через которые Садовник взращивал этот плод. Там же. ^ Об обеих возможных этимологиях слова «Израиль» см. в издательском комментарии к книге: Климент Александрийский. Педагог. М., 1996. С. 73–74. ^ «Как от всего тела Адама взятая часть была устроена в женщину, из женщины тоже взятая часть была устроена в мужа и становится новым Адамом, Господом нашим Иисусом Христом, и из остатка, т.е. через Тело Владычное, благословение перешло на все человечество» – так говорит прп. Симеон Новый Богослов (цит. по: Архиеп. Василий (Кривошеин). Преподобный Симеон Новый Богослов. Нижний Новгород, 1996. С. 346). ^ Любак А. де. Католичество. Милан, 1992. С. 50. Это суждение Любак подкрепляет ссылкой на свт. Илария Пиктавийского. ^ Свт. Иоанн Златоуст. Шесть слов о священстве. Forestville, 1987. С. 72. ^

Жертва человеческая и Божеская

Часть 1

На Новой Гвинее живет племя, при знакомстве с представителями которого ни в коем случае нельзя называть свое имя, рассказывать что бы то ни было о себе и принимать помощь от них. Это – «асматы, удивительный народ, упоминание о котором наводит страх, ибо это жестокие охотники за головами и каннибалы. В 1961 г. именно здесь бесследно исчез Майкл Рокфеллер – сын губернатора Нью-Йорка, одного из богатейших людей Америки.Двадцать моряков капитана Кука, высадившихся в 1770 г. с корабля на берег в поисках воды, стали жертвами аборигенов. Дурная слава пристала к этой местности. Каннибализм, страшный и непонятный, сделал асматов в глазах цивилизованного человечества кровожадными чудовищами. В 1920-е гг. нашего столетия голландцы, владевшие этими территориями, боролись с каннибализмом нещадно. Затем индонезийцы продолжили карательные экспедиции с той же решимостью. Но каннибализм был не побежден, а скорее, загнан в подполье. Асматы лишь изъяли все внешние проявления каннибализма из публичной жизни. Асматы считают, что смерть одного прибавляет жизненных сил другому. Убивая человека из другого племени, они тем самым как бы продлевают свою собственную жизнь. Только тот, кто узнал имя убитого, сможет в полной мере «воспользоваться» результатами охоты. Посему и доблесть асматского воина зависит от умения выследить свою жертву, узнать о ней как можно больше. «Моральным» же обоснованием для «охотников за головами» являются умершие предки, постоянно требующие отмщения. На их души можно списать все, их спиритуальной силой прикрываются от злых духов, во множестве подстерегающих человека повсюду. Именно поэтому поклонение духам умерших стало неотъемлемой частью асматских верований… Доблесть воина – в победе, какой бы ценой она ни досталась. Надо – заведет специально дружбу с жителями соседней деревни, пригласит в гости, угостит, окажет помощь – и все лишь для того, чтобы, узнав о враге как можно больше, однажды напасть и убить. Странный, с позиции белого человека, кодекс взаимоотношений. Вполне логичным в этом контексте выглядит воспрятие асматами библейской истории, с которой упорно и терпеливо знакомят их миссионеры, нередко, впрочем, страдавшие до недавнего времени от коварных каннибалов. Так вот, Иуда в глазах асматов выглядит рядом с Христом настоящим воином-победителем. Он сумел втереться в доверие к врагу, улучил нужный момент, перехитрил свою жертву и нанес точно рассчитанный удар. Он добился поставленной цели, он выжил, а Христос…Асматы, мужественные, бесстрашные воины, гордые люди, не покорившиеся завоевателям. Да, с точки зрения белого человека, они коварны, вероломны и кровожадны, они не признают нашей морали и нашей жизни. И все же жаль, если цивилизация когда-нибудь уничтожит их самобытность» [1].Если читатель разделяет скорбь автора «Огонька» о том, что каннибализм может исчезнуть, в результате чего наш мир станет чуть-чуть менее плюралистичным, – он может более не трудиться и не читать дальше. На вопрос: «Все ли равно как верить?», в отличие от прессы типа «Огонька», я сразу отвечаю отрицательно: «Нет, не все равно как верить». Не все равно: едят ли люди друг друга или баранину. Не все равно: молятся они Христу или Вельзевулу.Упоминанием о каннибализме, я полагаю, можно подвести черту под дискуссией на тему «Можно ли сравнивать религии между собой?» Да, религии различны, их разницу можно заметить и, осознав, признать, что одни религиозные практики являются, мягко говоря, «более отсталыми», а другие – «более духовными». Религия, в которой в жертву приносятся люди, мне представляется «менее возвышенной», чем та, которая предписывает приносить в жертву только животных. В свою очередь религия, рекомендующая по праздникам резать ягнят, уступает той, в которой «вечерней жертвой» именуется словесная молитва и обращение сердца человека к Богу. И даже если мне докажут, что культ человеческих жертвоприношений более древен, чем практика вечерного чтения псалмов, я предпочту отмежеваться от «эзотерических преданий старины» и остаться в традиции, не имеющей столь почтенного возраста.Я вполне понимаю выбор молодого индийского брахмана, который свою «древнюю и эзотерическую» традицию променял на «более молодое и прозаическое» христианство: «Мой дед Сингх серьезно занимался оккультизмом и всегда критиковал тех, кто просто философствовал и не пытался использовать сверхъестественные силы. Однажды моя бабушка Нани поведала мне тайну, которую хранила долгие годы: Сингх принес своего первого сына в жертву любимой богине Лакшми, супруге Вишну-хранителя. В Индии был такой обычай, но о нем не говорили открыто. Богиня богатства и процветания, она, возможно, помогла деду с невероятной быстротой стать самым богатым и влиятельным человеком на Тринидаде» [2].В этой главе я почти не буду говорить от себя. Я просто постараюсь показать – на каком фоне звучала проповедь Пророков, а затем и Христа. То, что глубоко погружено в воды истории, видится и смутно, и ностальгически. Но есть на земле островки, где многое осталось по-прежнему. Там не было услышано Евангелие.Один из таких островков – мир ламаизма. Субстратом, который «подморозил» Тибет, задержав его духовное развитие в добиблейской эпохе, был буддизм. Дело в том, что в буддизме нет идеи Бога. Ни Единого Личного Бога Творца нельзя помыслить по правилам буддийской философии, ни даже Мирового Брахмана, Вселенского Духа. Всё, что есть, есть поток частиц, все порождено психизмом. Всё есть проявление психической энергии, и поэтому всем можно пользоваться – если только отдавать себе отчет в том, что ты используешь эти силы во благо буддийской общины.В Тибет буддизм махаяны пришел в VII в. (миссионерами выступили непальская и китайская принцессы – жены тибетского царя Сронцзангамбо [3]). В IX в. он проник из кругов аристократии и ученых кругов в народ в форме ламаизма, основанного Падмасамбхавой [4] (который сам был адептом тантрического буддизма).Народы Тибета тогда еще не вышли из стадии шаманизма. Их культ состоял в общении с духами – в том числе и вполне и откровенно злыми. По логике религиозного развития через какое-то время тибетские народы могли бы принять идею Единого Божества и встать на общечеловеческий путь развития… Но к ним пришли буддийские проповедники и сказали, что Бога нет. Но есть духи (с точки зрения буддийской философии – в принципе есть любые формы бытия, если кто-то их последовательно и постоянно мыслит и передает им свою энергию). В самом деле – любой буддист знает, что на проповеди Будды слетались даже боги. А Бог не пришел. Значит – Его нет. Шаманский культ был подкреплен буддийской философией.Дело в том, что собственно буддийская проповедь в Тибете оказалась неудачной. Индийский миссионер философ Шантиракшита потерпел поражение в диспуте с языческими жрецами религии бон, и, вернувшись в Индию, он посоветовал поехать в Тибет Падмасамбхаве – магу-тантристу. Там, где оказалась бессильна философия (а она и не могла быть сильна в полемике с теми, кто о философии и логике не знал ничего), должны были помочь чудеса.Итак, явившись в Тибет, Падмасамбхава начал строить монастырь Самье. Однако, как рассказывает миф, демоны противились стройке. Вступив с ними в оккультную борьбу, Падмасамбхава покорил их и превратил в слуг, которые и закончили строительство [5]. В связи с этим и родилась излюбленная поговорка Е. Рерих: «Джины (демоны) строят храм» [6]. Кроме того, основатель ламаизма, победив дьявольские силы, выдвинул и более долгосрочное условие для освобождения демонов. Отныне они были обязаны защищать буддийское правоверие. Вообще, с точки зрения тантризма, неэкономно уклоняться от общения с темными духами и энергиями – надо научиться не отметать их, а использовать в своих целях. Любая энергия может сгодиться в оккультном хозяйстве [7].Опираясь на это предание и на это тантрическое учение, заискивание именно перед этими жестокими и кровожадными гениями заняло первенствующее место в народном культе. В буддийских монастырях Монголии и Тибета ежедневное утреннее служение начинается с принесения кровавой жертвы «хранителю веры Чжамсарану и другим лютым божествам и гениям», «божественным палачам и смертоносцам врагов веры и добродетели».Вот описание этих служб в книге русского этнографа А.М. Позднеева, переизданной в 1993 г. в Калмыкии самими буддистами: «Приносящие балин хувараки перед началом служения долженствуют прежде всего созерцать Чжамсарана и представить себе все пространство мира пустым. В пространстве этой пустоты они должны представить себе безграничное море из человеческой и лошадиной крови, в котором треугольником волнуются волны; в самой середине этих волн – четырехугольную медную гору и на вершине ее – солнце, человеческий и конский труп, а на них Чжамсарана. «Лицо у него красное; в правой руке, испускающей пламя, он держит медный меч, упираясь им в небо; этим мечом он посекает жизнь нарушивших обеты. В левой руке он держит сердце и почки врагов веры; под левой мышкой прижал он кожаное красное знамя. Рот страшно открыт, четыре острых клыка обнажены; имеет три глаза и страшно гневный вид. Он коронован пятью человеческими черепами. Стоит он среди пламенеющего огня премудрости».Мысленно принеся этому и армии иных демонов чашу крови, их призывают уничтожать врагов, а особенно тех, кто ограничивает распространение веры и святости буддийской. Вот вопль, к ним обращенный: “Призываю основавшего свое вечное местопребывание в юго-западной стране трупов владыку жизни, великих красных палачей и шимнусов, не отступающих от повелений Чжамсарана, приидите по силе обещания… Чтобы порадовать Чжамсарана и его сподвижников, чествую их великим морем разной крови. Ом-ма-хум… Все враждебные и силы, и препятствия, согласно своим строгим и жестоким законам, сделайте прахом… Открывший рот и обнаживший клыки, имеющий три глаза на своем страшном лице, завязавший в косу свою темно-желтые волосы, возложивший на себя корону из черепов и четки, величественный богатырь, одаренный лицом, на которое невозможно смотреть, тебя восхваляю я! Стоящую по правой стороне от тебя Ухин-тэнгри, которая держит в своих руках меч и гвоздь, имеет синеватое тело и красноватое лицо, восхваляю я!.. Царь хранителей-якшасов, мать красноликая, владыка жизни, свирепые восемь меченосцев и вы, страшные палачи, умножьте вашу энергию! Греховным, воздвигающим преграды ламству, всем держащимся еретического учения покажите вашу силу и спасите, о спасительные. Ниспослав свыше шимнусов, действующих ножами, схватите врагов сетью, пришпильте их гвоздями, перерубите мечами, прострелите стрелами, пронзите копьями, высосите у них сердце! Но, заставив их покончить свое настоящее злое существование, спасите их души! Прекратите жизнь этих злобных врагов! Плоть, кровь и кости их вкушайте устами вашими! Примите эту жертву плоти и крови ненавистных врагов! Направьте меня на путь добродетели, но накажите врагов явными знамениями! Уничтожьте врагов ламства и веры вообще, ибо только таким путем вы сохраните веру и священное учение!”» [8].Итак, если издалека кажется, что все религии равны, стоит рассмотреть их поближе. И задаться вопросом, можно ли, например, в одном ряду поставить рублевского Спаса и маски ламаистских божеств? Можно ли наряду с молитвой христианина, во время возношения утренних молитв, прочитать и молитву тибетского монаха?Впрочем, для ответа на последний вопрос надо привести и тексты. Утреннюю молитву ламаиста мы слышали. Для удобства сопоставления возьмем молитву православного христианина, обращенную не к Богу, но к Ангелу Хранителю: «Святый Ангеле, предстояй окаянной моей души и страстной моей жизни, не остави мене грешнаго, ниже отступи от мене за невоздержание мое. Не даждь места лукавому демону обладати мною, насильством смертнаго сего телесе; укрепи бедствующую и худую мою руку и настави мя на путь спасения. Ей, святый Ангеле Божий, хранителю и покровителю окаянныя моея души и тела, вся мне прости, еликими тя оскорбих во вся дни живота моего, и аще что согреших в прешедшую нощь сию, покрый мя в настоящий день, и сохрани мя от всякаго искушения противнаго, да ни в коем гресе прогневаю Бога, и молися за мя ко Господу, да утвердит мя в страсе Своем, и достойна покажет мя раба Своея благости. Аминь».Как справедливо отмечает Л. Юзефович, «Архангела Михаила, Архистратига Небесных Сил, при всей его воинственности трудно представить в диадеме из отрубленных голов, сжимающим в зубах окровавленные внутренности противников христианства. Пусть даже подобные физиологические детали были символами борьбы духовной, сам этот метафорический язык, принципиально отличный от христианского, должен был волновать Унгерна» [9].Впрочем, в тибетской «Шамбале» доходило и до практики. «Мне, пробывшему тогда полтора десятка лет среди монголов, казался странным разговор со служителем, буддийским ламой, представителем движения «Щади все живое», – разговор о возможности существования человеческих жертвоприношений» [10]… И однако, в невероятном пришлось удостовериться. Человеческие жертвоприношения дожили у северных буддистов до ХХ в. Черняк И. У «охотников за головами» // Огонек. 1995. № 20. С. 68–71. ^ Рабиндранат Р. Махарадж: Смерть одного гуру. Новосибирск, 1995. С. 12. ^ «Как свидетельствуют тибетские предания, долог был путь принцессы в Лхасу. Он длился два или три года. За это время принцесса полюбила тибетского посла и родила от него ребенка» (Кычанов Е.И., Савицкий Л.С. Люди и боги страны снегов: Очерк истории Тибета и его культуры. М., 1975. С. 37). ^ Кычанов Е.И., Савицкий Л.С. Люди и боги страны снегов… С. 45. ^ См.: Давид-Ноэль А. Мистики и маги Тибета. М., 1991. С. 108. ^ Письма Елены Рерих, 1929–1938 гг. Т. 1. С. 143. ^ О духовном облике этого человека и, соответственно, об идеале духовного устроения буддиста тибетские предания говорят так: «После этого Падмасамбхава прибыл к цэнпо. Цэнпо Тибета был окружен придворными. Гуру Падмасамбхава подумал: «Я не рожден лоном женщины, я рожден волшебным образом цветком лотоса, как был рожден милосердный бодхисаттва Авалокитешвара. Поэтому меня зовут «Рожденный в лотосе» (Падмасамбхава). Я – религиозный царь, который правит страной… И обладаю более высоким происхождением, чем цэнпо этой дурной страны Тибет. Цэнпо весьма невежествен, а я очень искусен во всех пяти пилах знания. Я достиг состояния будды в течение одной жизни, как и Шакьямуни, и я больше не буду знать ни рождения, ни смерти. Цэнпо пригласил меня сюда потому, что нуждается во мне больше, чем я в нем. Поэтому он должен почтительно приветствовать меня первым. Но я должен ответить цэнпо на его приветствие, а это поколеблет величие буддизма. Если же не отвечу приветствием на его приветствие, то цэнпо рассердится. И все-таки я не буду приветствовать этого великого цэнпо!» Цэнпо Трисонг Децэн, великий правитель Тибета, подумал: «Я – господин всего народа Тибета. Бодхисаттвы приветствуют меня первым. И этот гуру также должен приветствовать меня первым». Гуру Падмасамбхава благодаря своей волшебной силе узнал мысли цэнпо и спел такую песню о своей магической силе и могуществе: «Будды прошлого и настоящего времени появлялись из лона женщины, накапливая в предыдущих, неисчислимо долгих, кальпах заслуги и божественное значение. Таков же будет путь и будды будущего времени. Но я – будда, который рожден в лотосе. Я знаю пути приобретения заслуг и владею даром проницательности, которые получил свыше. Я искусен в обучении буддийскому канону и тантрам. Я искусно рассказываю о всех путях спасения от страданий. Я – закон, который рожден в лотосе, и лучше других сведущ в религиозной практике. Я ношу шафрановую, желтую одежду монаха. Я – величайший йогин-тантрист. Я – рожденное в лотосе собрание наставлений, включающее также способность проникновения в истинную сущность вещей и пути совершения этого… мои знания выше неба.Я понимаю причины и последствия деяний лучше, чем кто-либо другой. Я–лама, рожденный в лотосе, владею теми знаниями, которые передаются тайно». Услышав это, цэнпо понял свое заблуждение, почтительно первый приветствовал гуру Падмасам-бхаву» (Кычанов Е.И., Савицкий Л.С. Люди и боги страны снегов… С. 206–207). Для сравнения: «В святом человеке должно быть столько же святости, сколько и непонимания своей святости» (Архиеп. Иоанн (Шаховской). Биография юности. Париж, 1977. С. 143). ^ Позднеев А.М. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношением сего последнего к народу. СПб., 1887. С. 329–338. ^ Юзефович Л. Самодержец пустыни: Феномен судьбы барона Р.Ф. Унгерн-Штернберга. М., 1993. С. 152. Барон Унгерн, один из самых жестоких деятелей Гражданской войны, был буддистом и никогда не был христианином. Тень его и поныне витает над Россией: «Бывший соратник Шойгу по корпусу спасателей рассказывал: “Каждый вечер Сережа начинал рассказывать о жизни барона Унгерна. Мог рассказывать часами, и было видно, что он совершенно «повернут» на этом персонаже… Барон Унгерн верил в свою избранность, в магию чисел, в мистику. Его постоянно окружали астрологи, предсказатели, гадалки. Шойгу тоже уверен в своем особом предназначении и не чужд мистики. Услугами так называемых «экстрасенсов» он пользуется постоянно”» (Дейч М. Шкура неубитого медведя // Московский комсомолец. 2000. 25 февраля). Напомню, что Сергей Шойгу – министр МЧС, лидер правительственной партии «Единство»… ^ Бурдуков А.В. Человеческие жертвоприношения у современных монголов // Сибирские огни. 1927. № 3. С. 185. ^