трепетным. Если такое состояние вызвано воспоминанием, чувством - наступает

момент, когда это «внутрьпребывание» прекращается; постепенно, а иногда

почему-либо внезапно к нам возвращается сознание вещей внешних, и остается лишь

воспоминание, порой грусть по этой утраченной глубине. И вот, если мы войдем в

себя с мыслью о Господе, если мы достаточно углубимся в себя верой, любовью к

Тому, Кто Спаситель наш, то в самой глубине мы встретим Господа. Это встреча

личная, живая, конкретная. Это не образ, не воспоминание, это Он Сам. И эту

встречу не может разрушить ничто, мы не можем быть разлучены с Господом; никакая

сила на небе или на земле не в состоянии этого сделать. Здесь происходит как бы

глубокое погружение в присутствие Христа, после которого мы возвращаемся к

внешней жизни, но возвращаемся уже иными. Что же, по существу, произошло в этом

плане внутренней жизни, который не является еще планом сакраментального чуда

Церкви? Произошло то, что наша встреча со Христом была встречей с вечностью, и,

возвращаясь во внешний мир, мы возвращаемся не просто, чтобы продолжать там свое

существование, а для того, чтобы жить там, обогащенными вечностью, которую мы

принесли с собой.

Когда Христос явился апостолам, которые в переживании Его смерти на кресте

пережили свою собственную смерть, Он не просто дал им новое продолжение земной

жизни: внутри этой земной жизни Он дал им уже присутствие жизни вечной. Здесь

приложим образ, приведенный выше: любимый человек уносит в могилу все, что чуждо

ему; он как бы совлекает с нас все, что несовместимо с ним. Во время Своего

дружеского общения с апостолами, Своего учительства, Своего духовного

руководства Господь постепенно разделил для них все существующее в мире на то,

что было в Нем и вокруг Него, и то, что составляло вокруг как. бы враждебное

кольцо и тень смерти. И потому смерть Христа была для них не только смертью

Учителя, смертью Друга; это была смерть Того, в Ком была их жизнь, Кто обладал

словами вечной жизни. С Его смертью погасла на земле жизнь, и им оставалось

только продолжать существовать. Смерть Христа изъяла из мира апостолов самую