Беседы о вере и Церкви
материальный мир оказался способным вместить
Самого Бога, если какая-то частица, физическая
частица этого мира могла соединиться с Самим
Богом и в этом не сгореть, не быть разрушенной, а
остаться неприкосновенной, — то, действительно,
и материя разверзается в наших глазах в
совершенно небывалые масштабы. Почему я и говорю,
что христианство — единственный материализм,
который придает предельное значение материи, а
также и истории человека, через Воплощение Бога
вдруг получающего вечное измерение,
Божественное измерение, трансцендентальное
измерение: не в будущем, а вот сейчас, потому что
Бог среди этой истории — и человек делается
каким-то удивительно большим.
Анатолий Максимович:
Да, это последнее — реалистическое замечание,
потому что в остальном Ваши доводы
представляются мне именно трансцендентальными.
Но для Вас они, явно, имеют значение — реальное и
живое значение. Большое Вам спасибо, митрополит
Антоний.
Анатолий Максимович:
Митрополит Антоний, я слушал много Ваших
выступлений по радио и телевидению, и Вы часто
говорите об общении с Богом. С моей точки зрения, общение
с Богом имеет, в сущности, лишь символическое
значение и означает соблюдение этических норм,
установленных христианством и другими
религиозными учениями; другими словами, под общением
с Богом подразумевается: делать то, что нужно, и
не делать того, чего нельзя делать. Но я полагаю,
что для Вас этот термин имеет более глубокое
значение. Что же это означает для Вас конкретно?
Идет ли речь только о молитве или о чем-то другом?
Митрополит Антоний:
Ваш вопрос очень многогранный и, честно
признаюсь, очень трудный, в том смысле, что
говорить о каком-то опыте, который тебе кажется
достоверным, можно, но сделать его убедительным
или понятным, или помочь другому человеку его
уловить — очень трудно... Отвечая на ваш вопрос, я