этот момент он переходит из опыта в область веры,

как ее определяет Апостол в 11-й главе Послания к

евреям: уверенность в вещах невидимых... Опыт уже

перестал быть актуальным, это уже не видение, это

уже не созерцание, это уже не состояние; но

сознание того, что это состояние только что было,

что это созерцание еще трепещет в душе человека,

таково, что уверенность его совершенна,

хотя самое созерцание или предмет этого

созерцания стал теперь невидим. Это область веры:

мгновение, когда человек открывает, что ушло

видение, а уверенность вся еще тут.

Такого рода опыт мы

находим в Ветхом Завете, в Новом Завете, например,

в жизни апостола Павла — его видение Христа на

пути в Дамаск (Деян. 9, 3), и в бесчисленных случаях христианской

жизни. Иногда это созерцательное состояние

настолько разительно, настолько глубоко, что

человек как бы отрывается от земли и уже не

сознает ни себя и ничего вокруг; иногда это

созерцательное состояние до такой напряженности

не доходит, и человек продолжает как-то еще

сознавать себя и то, что вокруг; и все же

настолько сильно, настолько всеобъемлюще его

сознание Бога, что у него уверенность

непоколебимая в том, что он встретил Живого Бога;

и никакие изощрения, никакие доводы ума не убедят

его, что того, что он испытал на самом деле,

никогда не было.

Но это бывает не со всеми;

такой опыт непосредственной встречи с Живым

Богом дан не каждому и не всем. Есть другой

способ, который открывает нам нечто, когда

поднимается как бы завеса. Есть монашеское

присловье о том, что никто не может отречься от

мира, если не увидит на лице хоть одного человека

сияние вечной жизни. Вы, наверное, помните

рассказ из Ветхого Завета о том, как Моисей

спустился с горы Синайской, и лицо его так сияло

отблеском славы Божией, в которую он был погружен

на горе в созерцании Бога, что сыны Израилевы не

могли терпеть этого ломящего глаза света, и ему