мира, если не увидит на лице хоть одного человека

сияние вечной жизни. Вы, наверное, помните

рассказ из Ветхого Завета о том, как Моисей

спустился с горы Синайской, и лицо его так сияло

отблеском славы Божией, в которую он был погружен

на горе в созерцании Бога, что сыны Израилевы не

могли терпеть этого ломящего глаза света, и ему

пришлось закрыть свое лицо полотном (Исх. 34, 29-35). В меньшей мере

это случается и в нашей жизни; бывает, что мы

встречаем человека, в котором это сияние

переливается как бы через край, и мы как-то его

можем уловить. Это бывает, иногда, когда человек

молится, и случайно другой человек увидит его в

молитве. Это бывает, когда человек причастился

Святых Тайн и возвращается на свое место глубоко

сосредоточенный, и вместе с этим сияющий

радостью и Боговселением.

Вы, наверное, знаете место

из писаний святого Симеона Нового Богослова [5] , где он

рассказывает о своем опыте причащения Святых

Тайн. Он вернулся в свою келью, убогую свою келью,

сел на свою дощатую кровать, смотрит на свои руки,

озирается вокруг себя и говорит: Я нахожусь

сейчас в убогой своей келье, сижу на убогой

кровати своей, и с ужасом взираю на свое тело,

потому что причащением Святых Тайн самое

Божество Христово пронизывает вещество моего

тела, эти руки, слабые, старческие руки — это руки

Божий, и это тело — Тело Христово...

Вот такое состояние может

быть нами уловлено, когда мы видим человека,

который глубоко, с чистотой сердца, совершенной

открытостью принял дары Святого Духа. Опять-таки,

в меньшей мере это бывает с нами, если и не в таком

сиянии славы, от которого ломит глаза, —

вспомните видение Мотовилова

[6] ,другие случаи вокруг нас.

Есть и еще один путь,

которым окружающая нас действительность —

материальная, как будто тяжелая, непроницаемая —

вдруг вступает в область веры. Один из

англиканских богословов называет это