Беседы о вере и Церкви
что я верил, не существует", а говорит только:
" Ты думал младенчески, пора тебе начать думать
по-взрослому;
у тебя были детские представления, пора тебе
составить представления взрослые; ты думал о
Боге примитивно, думай о Нем глубже, истинней".
Сомнение является для
ученого орудием его труда. Когда он собрал в
горсть все существующие разрозненные факты, он
старается их соединить между собой в
какую-нибудь теорию, общее представление. Если он
хороший ученый, как только он это сделал, он
начинает ставить свое собственное представление
под вопрос, начинает спрашивать себя: нет ли
логической ошибки в моем построении, нет ли
передергивания, нет ли чего-нибудь
непродуманного и недодуманного, нет ли
где-нибудь трещины? И еще: если он всего этого не
находит, он начинает искать новые данные, от
которых рухнет его представление, потому что ему
не его представление дорого, а та реальность,
которую он исследует. И он потому может ставить
под вопрос свое представление, что ни одной
минуты не колеблется в той реальности, которая
вокруг него есть.
То же самое мог бы сделать
и верующий, и богослов; когда он начинает
находить, что те или другие его представления о
Боге, о человеке, о мире не удовлетворяют его, то
вместо того, чтобы пугаться, он мог бы сказать:
"Как замечательно, как дивно! Значит, я как
частица, соборная частица Церкви вырос в новую
меру, у меня начинает рождаться сомнение —
значит, есть новые ответы, новые данные, новая
глубина познания, которая вот, сейчас, передо
мной может открыться". И это очень важно; это не
значит, что мы легкомысленно должны разрушать и
колебать устои нашей веры, а это значит, что все
сказанное неудовлетворительно. Как говорил один
из отцов Церкви, все, что мы говорим о Боге в
соответствии с Его собственным откровением и с
опытом Церкви, может оказаться предельной