Беседы о вере и Церкви
Митрополит Антоний: К тому, что
прозвучит во мне...
Анатолий Максимович: В том-то и дело!
Митрополит Антоний:
Да, разумеется, я не ожидаю какого-то голоса
извне. Видите, тут такой момент, который я не могу
передать, который относится к внутреннему
сознанию: иногда прорываешься до какой-то
глубины и сознаешь, что дошел до новой глубины в
себе самом; а минутами такое явственное, сильное,
яркое чувство, что в тебе заговорил иной, что
тебя направляет некто отличный от тебя; и вот
этого я не могу передать, в том же смысле, в
котором нельзя передать субъективное
переживание иначе как субъективное. Я не могу его
"объективировать", я не могу доказать его
объективность — и однако, эта объективность
порой для меня очень яркая, ясная. Бывает, что я
нахожусь перед какой-нибудь проблемой и ставлю
себе вопрос; но бывают моменты, когда человек
ничего не ищет — и вдруг войдет в это сознание
внезапного присутствия Божия, вдруг ощутит, что
он находится перед Богом, что Бог тут. Это мой
собственный первичный опыт, почему я и стал
верующим: в момент, когда я хотел доказать себе,
что нет Бога,
что Евангелие — чушь сплошная, что не во что
верить, что смысла жизни нет — вдруг мне стало
совершенно ощутимо ясно, что я нахожусь в
присутствии живого Христа. Конечно, Вы можете
сказать, что это была галлюцинация, это был бред,
это была иллюзия и...
Анатолий Максимович:
По-моему, Вам просто пришла в голову мысль —
простите за такое прозаическое определение.
Митрополит Антоний:
Нет, то-то и дело, что это не была мысль. Я читал, и
мне пришлось поднять глаза, потому что мне было
совершенно, разительно ясно, что по ту сторону
стола, перед которым я сидел, кто-то находится;
мне пришлось посмотреть — так же, как бывает
иногда, что идешь по улице и обернешься, потому