И вот последующее поучение Спасителя на этот счет: "Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн! Потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое". Тогда Иисус сказал ученикам Своим: "Если кто хочет идти за Мною" (Мф.16:23-24). Видите, Он говорит: "Отойди от Меня, сатана!" - и тут же учит: "Если кто хочет идти за Мною" - как бы не обращаясь при этом к Петру, поскольку только что его от Себя прогнал. Но апостол Петр, несомненно, тщательно, внимательнейшим образом впитывая каждое слово, думал: "что же нужно делать, чтобы идти за Господом?" "отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради меня, тот обретет ее. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его" (ст.24-27). Видите, если в случае с Иудой Искариотским Господь обращением ко всем двенадцати апостолам прикрывает его грех, говоря: "Не хотите ли и вы отойти?" и обличая Иуду скрытно, так как он был немощным, - то здесь, наоборот, обращением не к одному апостолу Петру: "Если хочешь идти за Мной, сделай то-то и то-то", а ко всем: "если хотите идти за Мною" Господь прикрывает уже его добродетель, потому что апостол Петр был смиренным и мужественным человеком, а не гордецом, наподобие Иуды Искариотского. Но, конечно же, Петр, как один из самых ревностных, с большей жаждой, с большим усердием впитывал, принимал это поучение Спасителя.

Вот еще пример, касающийся уже не апостола Петра, а других учеников, показывающий наглядно, что они, хотя и были людьми страстными и подверженными в особенности таким страстям, как гордость и тщеславие, но, однако же, ничего от своего Учителя не скрывали, и со всем, что их волновало - добрым или злым, - приходили к Нему. В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: "Кто больше в Царствии Небесном?" Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: "Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете, как дети, не войдете в Царствие Небесное" (Мф.18:1-3). Смотрите, как опять Он жестоко обличает своих учеников, с какой строгостью это делает. Они по простоте своей думали, что кто-то из них, может быть, окажется в этом Царстве большим, понимая под ним справедливое земное царство, в котором будут действовать Божественные законы. то есть Царство "небесное" - в переносном смысле, "небесное" в отношении справедливости, в отношении действия высших принципов, а не в буквальном смысле. И Господь, вместо того чтобы снизойти их, так сказать, детскому уму, очень жестоким образом их обличает. Они спрашивают: кто будет большим в Царствии Небесном?, а Он отвечает: Вы не войдете в Царство Небесное. Легко ли было услышать людям, которые все оставили: матерей, отцов, а некоторые из них, как апостол Петр, и жен своих, последовали за Господом, были преданы Ему всей душой и любили Его как только возможно любить, - легко ли им было услышать: "Вы не войдете в Царство Небесное"? Значит, Господь их не жалел. Не жалел, поскольку понимал, что ученики ищут спасения и поэтому могут выдержать и жесткое, твердое обличение - готовы все принять. Итак, мы видим, как апостолу Петру Господь говорит: отойди от меня, сатана!, а другим ученикам: Вы не войдете в Царство Небесное. И что же они? Отчаялись ли от подобного обличения? Нет. Как апостол Петр не отошел, так и они не отчаялись, но стали внимать себе и думать: "что же необходимо сделать, чтобы войти в Царство Небесное?" И последующие слова Спасителя приняли как средство для исправления их неправильного душевного устроения. И это тоже пример откровения помыслов.

Мы, конечно же, понимаем, что Евангелие говорит только о самых важных вещах. Например, евангелисты пишут лишь о самых необыкновенных случаях исцелений, а о прочих лишь кратко упоминают: Он многих исцелил (Мк.3:10); так и здесь - они говорят только о наиболее вопиющих случаях, когда учеников Спасителя обуревали те или иные страсти, они их открывали Господу и потому нуждались в таком жестком обличении. Надо думать, они вообще все спрашивали у своего Учителя и все Ему рассказывали, как это всегда бывает с близкими между собой людьми, испытывающими друг к другу особенное доверие.

Вот еще один пример обличения Господом Своих учеников, пример откровенности перед Ним последних. При сем ученики Его забыли взять хлебов, и кроме одного хлеба не имели с собой в лодке. А Он заповедал им, говоря: "Смотрите, берегитесь закваски фарисейской и закваски иродовой". И, рассуждая между собой, говорили: "Это значит, что хлебов нет у нас". Иисус, уразумев, говорит им: "Что рассуждаете о том, что нет у вас хлебов? еще ли не понимаете и не разумеете? еще ли окаменено у вас сердце?" (Мк.8:14-17). Смотрите, как просто Он с ними говорит, как жестко, твердо. И никто не обижается, потому что ученики ищут спасения. Вот если бы я сказал вам, допустим: "у тебя каменное сердце", - то (хотя это выражение и более мягкое, чем "отойди от меня, сатана!") обиделись бы многие.

"Еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите? имея уши, не слышите? и не помните? Когда Я пять хлебов преломил для пяти тысяч человек, сколько полных коробов набрали вы кусков?" Говорят Ему: "Двенадцать". "А когда семь для четырех тысяч, сколько корзин набрали вы оставшихся кусков?" Сказали: "Семь". И сказал им: "Как же не разумеете?" (Мк.8:17-21). Вот как Спаситель просто и открыто укоряет их. И все принимают это, все, кроме одного, который никак не хотел сказать своих мыслей; если бы он сказал - то, возможно, и не совершил бы столь страшного греха. Мы, конечно, не будем сейчас рассуждать о промысле Божием, через кого он действует, но сказанное выше вовсе не означает, что если бы Иуда Искариотский не предал Спасителя, то дело нашего спасения не совершилось бы. Господь, как Всепремудрый, и злую волю людей направляет так, что она служит человеческой пользе, и Иуда Искариотский со своей злой волей был лишь слепым орудием в деле спасения человеческого рода. Слепым орудием! Не сознательным, как говорят некоторые еретики, а слепым. Если бы он все же открывал Господу свои мысли, как делал это апостол Петр и другие ученики, то, несомненно, не совершил бы такого ужасного греха, не упал бы в такую бездонную пропасть.

Вот еще пример укорения апостолов. Пришел в Капернаум. И когда был в доме, спросил их: "О чем дорогою вы рассуждали между собою?" Они молчали, потому что дорогою рассуждали между собою - кто больше (Мк.9:33-34). Итак, перед нами пример проявления их гордости. Спаситель им намекнул: О чем вы говорили между собою? Они молчали - потому что им было стыдно. Понимали: Господу не понравится, что они поддались страсти, стали спорить - кто больше; Петр ли больше или все равны. Видимо, между ними в то время имелось какое-то человеческое соперничество. Они молчали, потому что дорогою рассуждали между собою - кто больше. И сев, призвал двенадцать, и сказал им: "кто хочет быть первым - будь из всех последним и всем слугою". И, взяв дитя, поставил его посреди них, и, обняв его, сказал им: "кто примет одно из таких детей во Имя Мое, тот принимает Меня, а кто Меня примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня". При сем Иоанн сказал: "Учитель! мы видели человека, который Именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами, и запретили ему, потому что не ходит за нами" (Мк.9:34-38). Видите, апостол Иоанн тут же признается: вот, мы так сделали, - правильно ли мы поступили или нет? В то время апостолы уже сами могли изгонять бесов. Они были чудотворцы, понимаете? Чудотворцы. Не в переносном смысле, не в шутку, а самым серьезным образом - чудотворцы. И вот эти чудотворцы не стесняются спрашивать: правильно ли они сделали, что такому-то человеку запретили изгонять бесов? Вот пример их открытости. Иисус сказал: "Не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо Именем Моим, не может вскоре злословить Меня. Ибо кто не против вас, тот за вас" (Мк.9:39-40). То есть из таких самых характерных случаев мы можем сделать вывод: ученики всегда обо всем спрашивали Своего Учителя, все Ему говорили. Поэтому не нужно думать, что откровение помыслов - это какая-то ненужная вещь, изобретенная лишь в IV столетии. Нет, оно существовало со времен апостольских и является учением Спасителя, которое Он преподал не словами, а примером самой Своей жизни. На примере общины своих учеников Он показал, каково должно быть истинно христианское общество, в особенности монашеское, - такой, собственно, и была Его община. Ведь они жили вне брака, ничего лично своего не имели, у них все было общим, ученики находились в беспрекословном послушании у Учителя, они вместе молились, вместе вкушали пищу и, таким образом, были настоящими монахами, истинными монахами, образцом для монашествующих всех времен.

Другой евангельский пример. Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим. и послал вестников пред лицем Своим; и они пошли и вошли в селение Самарянское, чтобы приготовить для Него. но там не приняли Его, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим. Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: "Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?" (Лк.9:51-54). Они не дерзают сами молиться и просить о том Бога, хотя уже были чудотворцами. Заметьте, события происходили, когда приближались дни взятия Его, то есть в последний год Его служения, перед самыми крестными страданиями. К тому времени ученики уже имели опыт исцеления многих больных и изгнания бесов и чувствовали в себе силу, которая давала им дерзновение иметь мысли о том, что они могут попросить Бога истребить нечестивцев, не пожелавших принять Мессию. Но они, опять же, не посмели сделать это самостоятельно. Не какая-нибудь послушница, ничего из себя не представляющая, а чудотворцы спрашивали: можно ли сделать то-то или нет?

Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: "Не знаете, какого вы духа. Ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать". И пошли в другое селение (Лк.9:55-56). Опять Спаситель их очень строго укорил: Вы не знаете, какого вы духа. То есть ученики уже думали о себе, что они чудотворцы и имеют власть своей молитвой свести с неба огонь, а Христос им говорит: "Вы не знаете, какого вы духа", - то есть попросту, как бы мы сейчас сказали: "Вы бездуховные", или: "У вас нет никакого рассуждения". Вот пример, с одной стороны, их полной откровенности перед Учителем, послушания и принятия Его обличения со всей искренностью, с полным желанием исправиться, а с другой стороны - Его строгости в отношении Своих учеников.

Теперь можно коснуться двух очень характерных случаев, когда две женщины помазывали Господа Иисуса Христа миром перед Его страданием. Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову. Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: "К чему такая трата? Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим". Но Иисус, уразумев сие, сказал им: "Что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете. Возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению. истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала". Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: "Что вы дадите мне, и я вам предам Его?" Они предложили ему тридцать сребреников. И с того времени он искал удобного случая предать Его (Мф.26:6-16). Итак, скрытность постепенно привела Иуду Искариотского к тому, что он в конце концов решился исполнить преступный замысел, вынашиваемый им в течение нескольких лет. И несколько лет время от времени Господь намекал ему, что знает об его замысле, и такими намеками призывал его к покаянию. Но скрытность, самоуверенность, может быть, гордость - трудно понять душу такого человека, пожалуй, даже невозможно - привели его к столь безумному преступлению, что он предал Спасителя мира, можно сказать, продал за ничтожную сумму. Одни богословы говорят, что это была сравнительно крупная сумма, другие, - что весьма ничтожная, но это не так важно. Важно, что он продал Господа, Царя царей, Бога богов, за тридцать сребреников.

Какой вывод можно из этого сделать? Такой, что страсть безумна. С точки зрения здравого смысла понять этот поступок невозможно. Но если мы взглянем на себя самих, то увидим, как страсти постепенно овладевают нами, увидим, что какая-нибудь глупость, нелепость, овладев нашим сознанием, влечет нас ко греху и имеет почти гипнотическую силу. И мы, понимая даже, что то или иное делать нельзя, что это плохо, тем не менее удержаться не можем. А случается подобное именно тогда, когда мы позволяем страсти постепенно нами овладеть, то есть держим грех внутри себя - то ли надеясь сами его победить, то ли думая, что этот грех, может быть, уж и не такой страшный, то ли не желая его открывать от стыда. Апостол Петр все открывал, и Господь его обличал, называл сатаной, прогонял от Себя, всячески укорял, говорил ему и прочим ученикам: "Вы в Царство Небесное не войдете, вы не знаете, какого вы духа", - но они все терпели, принимали и изменялись к лучшему. Иуда же молчал, молчал - и всем казался хорошим, никто ни в чем его не подозревал, поскольку Господь никогда его не укорял явно, - а кончилось это самым страшным, жутким преступлением. Напомню поговорку, грубую, но очень мудрую и точную: в тихом омуте черти водятся. Когда человек ведет себя скрытно и вдруг обнаруживается, что он совершил какой-нибудь мерзкий грех, то для всех это оказывается неожиданностью. А на самом деле ничего неожиданного здесь нет. Страсть внутри него постепенно развивалась и, когда уже не могла удерживаться внутри, так страшно себя проявила, приведя его к такому страшному концу. Как и произошло с Иудой Искариотским.

Вот другой случай, когда Мария, сестра Лазаря, излила миро на ноги Спасителя. За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, а Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: "Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?" Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали. Иисус же сказал: "Оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего" (Ин.12:1-7). Итак, евангелист здесь прямо называет Иуду вором и указывает на то, что он стремился к накоплению денег. Значит, его преобладающей страстью было сребролюбие, но он это скрывал, - в данном случае прикрываясь заботой о нищих. Вспомним, например, о том, как Иаков и Иоанн просили Спасителя посадить их по правую и по левую сторону от Него в Царствии Небесном. Просили они так потому, что им казалось, что в этом Царстве (которое они представляли себе неким земным, однако с небесными законами) ученики Спасителя должны получить какие-то преимущества. Следовательно, иные ученики больше хотели славы, а Иуда мечтал обладать богатствами. И как в тех учениках была греховная немощь, не меньшая, а, может быть, и более страшная (ведь гордость - более страшная страсть, чем сребролюбие), так и в Иуде была соответствующая немощь, но те открывали, были обличаемы, исправлялись, а этот скрывал - страсть развивалась и наконец, сделав его безумным, заставила совершить нелепое, жуткое преступление, осознав которое он потом не мог уже найти для себя иного выхода, как только лишить себя жизни.

Во время тайной вечери, незадолго перед страданиями, Господь Иисус Христос опять обличал одновременно и апостола Петра и апостола Иуду. Но Иуда и тогда не понял намека, а апостол Петр покаялся. Хотя впоследствии Петр тоже совершил страшное преступление - трижды отрекся, однако не утерял благодать. В нем была сила, которая привела его к осознанию своего греха, к покаянию, и он, как сказано в Евангелии, и сам обратился и братьев своих восставил к покаянию. Ведь после взятия Христа под стражу все апостолы от Него бежали и тем самым в большей или меньшей степени согрешили. Но поскольку ученики привыкли бороться с собой через откровение помыслов и выслушивание обличений, то и здесь они, пусть и пали, однако нашли в себе силу и мужество восстать и исправиться. Хотя они уже и потеряли всякую надежду, может быть, даже разуверились в Христе как в Господе и Сыне Божием, но, привыкнув всегда быть вместе и друг друга поддерживать, они все же осознали свой грех, собрались вместе и, пусть и в страхе, но друг друга укрепляли. И благодаря этому сумели стать свидетелями Воскресения Христова, получить восстановление в своем апостольстве.

И во время вечери, когда диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту предать Его [то есть предательство было уже окончательным решением апостола Иуды (тогда еще апостола), и Господь Иисус Христос, как Всеведущий Бог, знал об этом], Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его, и что Он от Бога исшел и к Богу отходит, встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воду в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан. Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: "Господи! Тебе ли умывать мои ноги?" Иисус сказал ему в ответ: "что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после". Петр говорит Ему: "не умоешь ног моих вовек". Иисус отвечал ему: "если не умою тебя, не имеешь части со Мною" (Ин.13:2-8). И опять перед самыми страданиями, когда возле Него были ближайшие ученики, когда апостол Петр, казалось бы, проявил смирение (конечно, на самом деле это было не смирение, а смиреннословие - ложное смирение, разновидность гордости, о котором рассуждают святые отцы, в частности святитель Игнатий), Господь его обличил, не пожалел ученика, - и тот принял это обличение. Он не оскорбился так, как оскорбился в свое время Иуда Искариотский, когда не было принято его предложение - продать миро и раздать деньги нищим, нет, он не обиделся, но тут же воскликнул противоположное. Симон Петр говорит Ему: "Господи! Не только ноги мои, но и руки и голову" (Ин.13:9), - лишь бы только иметь часть с Господом.

"Господи! Не только ноги мои, но и руки и голову". Иисус говорит ему: "Омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все". Ибо знал Он предателя Своего, потому и сказал: "Не все вы чисты" (Ин.13:9-11). Спаситель опять намекает, не для учеников, а для Иуды, как бы призывает последнего: расскажи о своем грехе, признайся. Ведь если бы Иуда открыл его, то обаяние греха, сила греха, эта диавольская власть, в которую он себя предал, которую диавол получил над ним в связи с его скрытностью, этим откровением, этим искренним рассказом, была бы уничтожена. Когда же умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: "Знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете. Не о всех вас говорю: я знаю, которых избрал. Но да сбудется Писание: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою" (Ин.13:12-18). Опять намек. В особенности в последние часы перед Крестными страданиями Господь неоднократно являет Свое желание призвать Иуду Искариотского к откровению, к тому, что мы сейчас называем исповедью. "Теперь сказываю вам, прежде нежели то сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я. Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает пославшего Меня. Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: Истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня". Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит (Ин.13:19-22). Конечно, Господь Иисус Христос мог прямо сказать Иуде: "Ты - предатель", но это не принесло бы последнему пользы. Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса. Ему Симон Петр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о котором говорит. Он, припав к груди Иисуса, сказал Ему: "Господи! кто это?" Иисус отвечал: "Тот, кому я, обмакнув кусок хлеба, подам". И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту (Ин.13:23-26). Этот жест также был признаком особенной любви. Господь Иисус Христос подал Иуде кусок хлеба, как бы проявив тем самым Свое к нему внимание. Смотрите: сильных, мужественных Он обличает в лицо, говорит: "Ты - диавол, отойди от Меня, сатана", - или: "Вы в Царствие Небесное не войдете вы не знаете, какого вы духа вы не будете иметь части со Мной". Представьте, если бы матушка Л. сказала кому-нибудь из вас подобные слова. Большинство обиделось бы чрезвычайно. На месяц, наверное. Такое было бы отчаяние, слезы, обиды, крики: "я ухожу из монастыря, дайте мне мои вещи, дайте мне мои документы". А ученики все принимали.