Беседы старца с духовными чадами (1907-1912 гг.)
Каждая страсть есть болезнь души; ведь зависть, гнев, скупость не телесны, а душевны. Лечат больное тело, тем более необходимо лечить больную душу. Для борьбы со страстями и существуют монастыри. Впрочем, и мирские люди не могут быть избавлены от этой борьбы, если хотят спасения. Вот и у нас в скиту ведется борьба. Никто сразу не делается бесстрастным. Один поступает гордым, другой - блудником, если не чувственным, то мысленным, третий так зол, что мимо него проходить надо со страхом, четвертый скуп, дорожит каждой копейкой, так что невольно скажешь: зачем же он в монастырь шел? Пятый - чревоугодник, ему все есть хочется. "Ведь ты уже был на трапезе", - говорят ему. "Что мне трапеза, мне этого мало", - отвечает и ест потихоньку в келлии, устраивая себе и полдник, и полунощник, и т.д. И все в таком роде. Такие люди сами сознают свои грехи и каются в них, но вначале исправление идет медленно. Опытные в духовной жизни старцы смотрят на них снисходительно: ведь он - новоначальный, что же от него еще ждать? Но проходит лет двадцать пять, и видим, что труды не пропали даром. Из чревоугодника сделался постником, из блудника - целомудренным, из гордого - смиренным и т.д. В миру редко кто знает об этой борьбе. На вопрос, как спастись, более благонамеренные отвечают, что надо молиться Богу для спасения, а будешь молиться - и спасешься. И не выходят из этого круга. А между тем молитва человека страстного не спасет его. Цель, единственная цель нашей жизни и заключается в том, чтобы искоренить страсти и заменить их противоположным - добродетелями. Начинать эту борьбу лучше всего так: хотя нам присущи все страсти, но одни в большей степени, другие в меньшей. Надо определить, какая страсть в нас господствует, и против нее вооружиться. Вести борьбу со всеми страстями сразу невозможно - задушат. Победив одну страсть, переходить к искоренению другой и т.д.
Человек, достигший бесстрастия, получает как бы диплом на право входа в Царство Небесное, делается собеседником Ангелов и святых. Человеку, не победившему страсти, невозможно быть в раю, его задержат на мытарствах. Но предположим, что он вошел в рай, однако остаться там не в состоянии, да и сам не захочет. Как тяжело человеку невоспитанному быть в благовоспитанном обществе, так и человеку страстному быть в обществе бесстрастных. Завистливый и в раю останется завистливым, гордый и на Небесах не сделается смиренным. Люди с противоположными взглядами не понимают друг друга и часто приносят вред.
Недавно я получил письмо от одной моей духовной дочери. Возвращались они из Оптиной в самом радостном настроении духа, да разговорились с одной неверующей, возвращавшейся оттуда же.
- Ну что особенного в Оптиной, - говорила та, - удивляюсь, что многие туда стремятся.
- А вы были у кого из старцев?
- Нет, да зачем туда ходить?
- Отчего же вы так решили? Вот ваша подруга находит нравственное удовлетворение в обращении к старцу Варсонофию.
- У нее иной душевный склад, а к Варсонофию я никогда не пойду. Не отрицаю, что он - отличный психолог, хорошо умеет рассудить обо всем, но ничего благодатного в нем нет.
Ну и смутилась юная душа, слушая такие доводы. Действительно, я лично - ничто. Все совершает Господь. Как солнце освещает какого-нибудь человека и он оттого делается светлым, хотя это зависит не от него, так и благодать Божия действует через меня, грешного. Если приходит человек верующий, то удается иногда ему сказать свое на пользу. С неверующими труднее, ничего не открывает о них Господь иногда, вот и не знаешь, что сказать, а на образ посмотришь - и молиться посоветуешь. Что, говорят, молиться, это мы и без вас знаем. Но без веры не спасет не только человек, но и Бог.
Известен евангельский рассказ о жителях Капернаума, где Сам Господь не мог сотворить чудес и удивлялся их неверию. Неверующих людей много всюду - и в миру, и даже в монастыре. У нас в скиту, в бытность батюшки отца Амвросия, был один инок по имени Феодосий, постоянно обращавшийся к батюшке. Однажды, придя к нему, он сказал:
- Вот, батюшка, уже двадцать лет, как я с вами связан, а все не имею сил признаться в одном помысле.
- В каком же?
- Очень трудно сказать, так как помысл против вас, батюшка.
- Ну, что ж тебе помысл говорит? Я - блудник? Убийца? Вор?