тем, что продавали оставшиеся драгоценности, меха, картины разным скупщикам — евреям, аферистам, которые

пользовались случаем, приобретая драгоценные вещи за незначительные суммы. Вспоминаю тяжелый день, когда у меня

осталось в кармане всего 5 копеек; я сидела в Таврическом

саду на скамейке и плакала. Когда вернулась домой, моя

мать, которая все лето лежала больная в постели, сказала

мне, что только что был один знакомый и принес нам

20 тысяч рублей, узнав о нашей бедности. После этого он

исчез, и мы никогда не узнали, что с ним стало. Благодаря

его помощи мне удалось послать Царской семье необходимые вещи и одежду. Большевики закрыли мой лазарет, но

мне приходилось платить жалование конторщику, старшей

сестре и т.д., а также оставался инвентарь, хотя большую

часть раскрали служащие; осталась корова и две лошади.

250 А А Танеева (Вырубова), СТРАНИЦЫ МОЕЙ ЖИЗНИ

Когда заведующий лазаретом отказался приехать из Москвы помочь мне ликвидировать, я обратилась к присяжному

поверенному с просьбой помочь мне окончательно развязаться с этим делом. Последний открыл мне глаза на всевозможные злоупотребления писаря и старшей сестры.

Когда же мы призвали его для объяснения, он сказал, что

никаких объяснений он давать не намерен, что оставшееся

имущество и корова принадлежат ему. Когда я стала возражать, прося его отдать корову, так как моя мать, будучи

тяжело больной, нуждалась в молоке, он только смеялся и

затем написал на меня донос в «Че-Ка». 7-го октября ночью мать и я были разбужены сильными звонками и стуком

в дверь, и к нам ввалились человек 8 вооруженных солдат

с Гороховой, чтобы произвести обыск, а также арестовать

меня и сестру милосердия. Все, что им бросалось в глаза, они взяли у нас, между прочим два письма Государя к моему отцу, одно из них — где он пишет о причинах, побудивших его стать во главе армии. Бедная мать стояла перед

ними, обливаясь слезами, умоляя меня не увозить, но они

грубо потребовали, чтобы я скорее простилась. Господь знает, легко ли было это прощание, но Он не оставлял нас, давая силу и спокойствие. Нас повели вниз, где стоял грузовой автомобиль; я села с шофером, было страшно холодно, небо ясное, усеянное звездами; ехали мы быстро по пустым улицам и минут через десять приехали на Гороховую, прошли мимо сонного караула и очутились в канцелярии.

Заспанный грубый комендант записал нас и велел провести

в женскую камеру. В двух грязных комнатах на кроватях, столах и на полу — по две и по три вповалку — лежали

грязные женщины: тут были дамы, бабы в платках и даже