Второе — смирение. Надо обязательно видеть себя хуже всех, ни над кем не превозноситься, никого не учить; не думать, что тебя уничижают; считать, что все, что с тобой происходит, тебе поделом, так тебе и надо. Стараться, как Господь сказал, «кто захочет взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду». То есть смиряться во всем, всегда и перед всеми.

Ну и третье, что уже человеком недостижимо, — любовь. Страх Божий достижим с большим трудом, смирение — еще с бóльшим, а любовь вообще недостижима. Любовь — это всегда дар, который Бог дает тому, кто старается поступать по любви. Что это значит? Это значит все время поступать против своего эгоизма. Например, с кем-то мы повздорили, вышла неприятность. По своему эгоизму хочется нагрубить в ответ, сказать «сам дурак» или не разговаривать с этим человеком. А по любви наоборот: относиться к нему так, как будто ничего вообще не случилось. Пусть он даже тысячу раз не прав, а все равно это все преодолеть. И так поступать всегда и со всеми, прав человек или не прав, хорош он или плох, — всегда по любви, то есть против себя, против своего эгоизма, против себялюбия.

Вот раздражает тебя человек — а ты свое раздражение преодолеваешь, обидел тебя — а ты стараешься его простить, покрыть, не обижаться, делаешь над собой усилие. И так во всем, все время такой труд. Когда Господь видит, что человек старается, хочет любить, действительно этого хочет, а не на словах — на словах-то мы все друг друга любим, мы все насквозь православные, — а вот именно на деле, тогда Господь дает ему истинную любовь, которая есть высшее блаженство. Потому что уже ни на кого не обижаешься и все тебе хорошо, все тебе весело, ничего тебя не может из седла выбить, все воспринимаешь легко, ни о каких потерях не скорбишь, любую клевету против себя услышишь — и то как-то тебя не затронет: да Бог с ними. Потому что забота-то одна только: не что люди скажут, а что Бог. А перед Богом душа чиста. И вот тогда радость бывает на сердце. Это и есть духовная радость и блаженство.

Любовь есть совокупность всех совершенств. И для этого только надо в храм ходить, для этого надо и поститься, и Священное Писание читать — для этого все, что мы в церкви делаем. Но то, что мы делаем, это еще не христианство. Христианство есть новое качество души. Вот пришел человек в церковь, вошел в церковные ворота — дрянь дрянью. А походит годик, еще два — эту дурную привычку оставил, ту дурную привычку, порядочек какой-то в душе навел, с семьей разобрался, книжки стал читать, ума прибавилось. Смотришь: из такой дряни он становится все лучше и лучше, а потом и хорошим, а потом и замечательным, а потом все к нему даже и липнут, вот какой хороший, добрый. И у него нет проблем, что он один да на кого его оставили, потому что вокруг него людей миллион — видят, что человек хороший.

Возьмем алмаз — это серый, невзрачный камень, а если его огранить, отполировать, получается бриллиант. Так и душа: лежит в грязи, в грехе. Любого человека возьми с улицы, молодого ли, старого, — злой, грубый, нахальный, жадный, завистливый, крикливый, болтливый. А в храм попадет, лет через двадцать-тридцать, смотришь, он и молиться научился, и лицо у него стало благообразное, и поступки хорошие, и мужества прибавилось, и все как-то начинает преображаться. А как? Путем вот такого делания.

Господь нам дал возможность преображения, для этого Он нас призвал. Народу по улице много ходит, а призвал только нас с вами. Хотим быть бриллиантом? На здоровье, все для этого Господь дал, кровь Свою пролил, чтобы нас освятить, очистить. Нам только это надо воспринять, ну и труд нужен, конечно. Но труд не только ногами, не только глазами, не только языком, не только ушами, а прежде всего — душой: делать все время не то, что хочется, а то, что Бог велит. Сначала это трудно, с натугой, а потом все легче и легче, а потом и радостно, а потом дойдем до такого состояния, что нам миллион будут предлагать, только согреши: вот коробок спичек укради — на тебе за это миллион. Нет, скажем, извините, не могу, и за миллион не могу украсть. Ну подумаешь, коробка спичек, копейка одна — нет, не могу, потому что украдешь, а потом совесть будет мучить, нет уж, не нужен мне этот миллион, мне моя совесть дороже. Мы сейчас легко грешим, потому что далеки от Бога, а как к Богу приблизимся, уже грешить-то и вообще не сможем. Это просто для нас будет невозможное дело. Вот так потихонечку будем преображаться.

Однажды старец сказал: «Если кто совершит дело, следуя своей воле, и это будет не по Богу, однако же сделано в неведении, то после всеконечно таковому должно прийти на путь Божий. А кто держит свою волю не по Богу и не хочет слушать других, но только самого себя считает знающим, тому трудно прийти на путь Божий». Это значит, что часто люди согрешают, уклоняются от пути Божия непроизвольно, по неведению, по нечуткости, по духовной тупости. Как только Господь сотворит человека в утробе матери, вложит в него бессмертную душу, с этого момента у каждого свое в жизни предназначение. И это предназначение есть воля Божия об этом человеке. Один должен быть царем, другой министром, третья прачкой, четвертый конюхом — у каждого свое. А человек по своей греховности Бога не чувствует и уклоняется от воли Божией. Если он не упрямый, не настырный, тогда потихонечку Господь все-таки пытается его направить. И люди это заметили, даже пословица такая есть: «Человек предполагает, а Бог располагает».