Приводя ссылку на кн. Исход, гл. 32, ст. 26-28, отец Иоанн резко осуждает революционеров ветхозаветных, уничтоженных в числе около 3000 человек в один день: "Таково было грозное распоряжение Самодержавного Вождя Моисея, действовавшего по внушению Божию. Вот как святые подавляли в народе революцию и тем спасли народ свой от нравственного гнилого разложения, и это было угодно Богу. После 40 дней все пришло в обычный порядок. Что это, как не поучительный пример в истории человечества для нашего нечестивого времени и разнузданной "русской" революции. Многие развращенные люди нашего русского общества подражают развращенному еврейскому народу... Конец мира близок. Бог отнимет благочестивого Царя и пошлет бич - жестоких, самозванных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами..."

И стало Русское Царство не Господне Царство, а широкое и раздольное царство сатаны... Россия опустеет, как древние царства и города, стертые правосудием Божиим с лица земли за свое безбожие и за свои беззакония..." (Обличит. проп. о. Иоанна Кроншт. Изд. 1914 г.).

Это грозное пророчество отца Иоанна уже сбывается. Господь наказывает русских страшной бездной падения. Бедное отечество! Обратись к вере отцов своих. Восстань силою Божией и держись за Церковь и Главу Ее - Христа Бога. Только в Нем спасение наше и избавление от нечестивых и злых рабов диавола, пленивших Русь.

Вернемся к отцам

"Кто лучше постигал не умом, а сердцем благость Божию, как не святые подвижники?" - вопрошает епископ Феофан. Станьте, наконец, внимательны к ним. Перечитывайте их. Есть такие места, что весь день можно их держать в памяти, не зная сытости от сладости и силы их. "Много не надо читать... Прочитавши что-нибудь, жуйте то, пока дойдет до сердца. И довольно. Вот вам признак полезного чтения! Когда какое место так займет, что все мысли и внимание сосредоточатся в нем, это хорошо. Всякое другое чтение есть праздное" (еп. Феофан).

Сухие, бездушные, ограниченные рационалисты видят в прошлом только отжившее, умирающее и призывают к новым началам... Святоотеческие писания священны. Их духовная истина и красота - свет, отображенный из благодатного первоисточника Божественного Откровения. Божественное откровение выражено видимо, как писание, Церковью, в Церкви и для Церкви. Тою же Церковью, возгреваемою Святым Духом, держащей ключи разумения духовного, дано и истолкование в Священном Предании. Воспринимаем мы его в благодатных дарах, живущих в Церкви: в молитве, в богослужении, в таинствах, в вероучении и в жизневоплощении церковного сознания. Надо всмотреться пристально в этот мир величавой духовной красоты и глубины мысли. Надо жить и мыслить в духе христианской церковности. Надо понять, насколько целостная жизнь, созидаемая в духе христианском по образцам праведников и святых Божиих и по завету церковному, ценнее знания. Самодовлеющею, верховной целью, самоцелью, знание быть не может. Вера Церкви, зиждущаяся на Священном Предании, - не меньшее доказательство, чем временем изъеденные хартии и свитки, чем обломки черепиц и мраморных плит, испещренных полустертыми надписями! Святоотеческие творения нам, православным, - родные по духу веры нашей. Необходим возврат к ним. Горько сознавать, но наши эмигрантские библиотеки обычно переполнены разной печатной рухлядью. Счастье наше, что Троицкий монастырь ныне печатает свв. Отцов - великих наставников. Они должны находиться всегда под рукою, для частого духовно-воспитательного пользования ими. Наши предки считали необходимым дышать святоотеческой атмосферой. Даже в рукописях тысячами расходились творения святых Отцов по необъятной Руси. Как ни дорога по цене была эта духовная литература - любители не жалели денег. Теперь имеются все возможности к приобретению по доступным ценам. Однако, очерствелые души лишают себя этой радости и силы благодатной. Пора понять, насколько огромно просветительное и воспитательное значение Отцов Церкви, святых, подвижников.

Из творений святых Отцов дышит самоотвержение и благоухание Святого Духа, прогоняющие страсти. "Не сочти же для себя, - пишет епископ Игнатий (Брянчанинов), - достаточным чтение одного Евангелия, без учения святых Отцов. Это - мысль гордая, опасная. Лучше пусть приведут тебя к Евангелию святые Отцы, как возлюбленное свое дитя, получившее предварительное воспитание и образование посредством их писаний. Все, отвергшие безумно, кичливо святых Отцов, приступившие непосредственно, со слепою дерзостью, с нечистым умом и сердцем к Евангелию, впали в гибельное заблуждение. Их отвергло Евангелие: оно допускает к себе одних смиренных. Чтение писаний Отеческих - родитель и царь всех добродетелей. И чтением Отеческих писаний научаемся спасению и совершенству. Усвой себе мысли и дух святых Отцов чтением их писаний. Святые Отцы достигли цели: спасения. И ты достигнешь этой цели по естественному ходу вещей. Как единомысленный и единодушный святым Отцам, ты спасешься... Святые Отцы изложили свои мысли, свое сердце, образ своих действий в своих писаниях. Значит: какое верное руководство к Небу, засвидетельствованное самим Небом, - писания Отцов!.. Чтение их должно быть тщательное, внимательное и постоянное" (том 1-ый).

Невидимый враг наш не терпит и бежит, когда слышит глас, исходящий от святых Отцов... Не удивительно ли? - Кто умом и сердцем живет в Боге, наставляемый святыми Отцами, тот выполняет задачу жизни... "И да не смущается, что не делает явно каких-либо дел, особенно важных. Это одно совмещает все дела" (епископ Феофан). Необходимо упражнение всегда сердцем и устами в святоотеческом чтении. Бог не оставит и вознаградит этот труд. Озарит светом богоразумия душу и дух очистит чрез это чтение. Подаст стремление к возвышеннейшим предметам, оторвав от низменных и временных вещей. Итак, поспешим к святым Отцам. Подлинно, писания их погружают в непостижимое удивление и наполняют душу Божественным веселием. Скорей - к Отцам!

Радость и красота

Мы не можем быть равнодушными к красоте Божия мира; не можем не любоваться красотой души милого нам человека. Радость и красота будут нашим вечным уделом. В искусстве мы в восторге от всего, что выражает Божественное, светлое, духовное, небесное. Во всем нам хочется видеть блистающую ризу Господню, любоваться отражением Его Божественных свойств. Душа тянется к сродному: в ней ведь заложен образ Божий. Она стремится к этому образу чрез красоту и радость, в чем бы они ни проявлялись. Радость - спутница наша. Некогда мы "воскреснем к радости неизглаголанной, для которой одной и рождаются, и умирают люди" (св. Симеон Нов. Богослов, т. I, стр. 15). Человек смертный сознательно носит в себе, как свет, Бога, создавшего всяческая и самого сего человека, который носит Его - носит внутри себя как сокровище невыразимое, неизглаголанное, бескачественное, безвидное, безвещественное, оформленное лишь красотой неизреченного, предивного и всепростого, как свет - такой, который выше всякого света!" (Там же, т. II, стр. 364). "Мною овладела гнетущая печаль, и сердце мое одержимо несносною тугою. Но таинственно воссиявший мне свет лица Твоего прогнал помыслы, изгладил тугу и низвел радость в смиренную мою душу. Итак, я и хотел бы, Христе, печалиться, но печаль не пристает ко мне. Печалюсь же я скорее о том, чтобы за эту радость не погибнуть и не лишиться мне, несчастному, будущей радости. Но не лиши меня ее, Владыко, никогда ни ныне, ни в будущем веке, Царю мой! Ибо созерцание лица Твоего есть радость: не Ты ли, Боже мой, являешься всяким и единственным благом? Но, доставляя видящим Тебя всякое благо, Ты исполняешь им по причастию и общению, тех, на которых взираешь, не тех, которые говорят об этом - увы! - как только о будущем, но тех, которые и ныне, находясь в теле, являются достойными Тебя, то есть очистившись чрез покаяние. Ты и Сам видишь их и им даешь ясно видеть Тебя, отнюдь не в привидении или воображении ума, и не одной только памятью, как думают некоторые, но самою истиною Божественного и страшного дела, во исполнение поистине Божественного домостроительства. Ибо Ты творишь тогда единение расстоящего, будучи Богом спасения для всех грешников" (Там же, т. III, стр. 36). "Послушайте, ведь потому Он и Спасителем называется, что доставляет спасение всем, с которыми соединился. Спасение же есть избавление от всех зол и вечное обретение в Нем всех благ, дарующее вместо смерти жизнь, вместо тьмы свет, вместо рабства страстям и постыднейшим деяниям совершенную свободу - всем соединившимся со Христом-Спасителем всех, которые приобретают тогда всякую радость неотъемлемую, всякое веселие и всякое радование" (Там же, т. III, стр. 77). Античный мир видел красоту, но исключительно красоту тела и материальных вещей. Христианство принесло переоценку ценностей. Оно указало на нетленную красоту духа и жизни. Слабая, нежная полевая лилия для Христианства ценнее мертвой красоты порфировых и виссонных одежд. Жертва вдовицы, равняющаяся двум лептам, будучи лишена внешнего эффекта, прекрасна по освещению ее движениями великого благородного сердца. Евангелие осветило целый новый мир прекрасного. Вот святая радость молитвенного обращения к Отцу Небесному, красота нравственного подвига, детской непосредственности, голубиного целомудрия, глубокого сокрушения о грехах, нравственного возрождения и т.п. ... Открыв красоту Неба и красоту духа, Евангелие дало новые возвышенные темы для художников христианского мира. Художественные памятники золотого периода Византийской истории хранят печать праздничной радости, восторженного экстаза, пережитых в момент торжества света над мраком, Христианства над язычеством. Склонный к глубокому лиризму, даровитый русский народ скоро начал отражать в произведениях искусства национальные особенности миропонимания и субъективных настроений. В архитектуре Византийских храмов просвечивает Византийский идеализм с его целостным устремлением к Небу, с полным обесценением земных условий бытия. В противоположность византийцу, русский человек не мог жить исключительно созерцанием идеальной стороны мира, притупив внимание к земным впечатлениям. В религии он искал силу, которая ему помогает нести тяжелый крест. Она ему необходима для его земной жизни. Он не брезгает земными заботами и не отрекается от земной страды. Такая психология определила архитектуру русских храмов, которые плотно примкнули к земле. Древнерусский храм своим скромным видом отвечал более индивидуальным свойствам души русского человека. Религиозные идеалы доступнее сердцу народа в национально-художественной передаче. В архитектуре древних храмов, в иконописи русский человек выражал нравственную красоту. К несчастью, последние два с половиной века в истории русского религиозного искусства характеризуются рабской зависимостью его от западно-европейского искусства. А сейчас, при сатанократии, оно обречено на уничтожение. Враги Бога не допустят какое-либо религиозное творчество.

Пошли нам, Господи, русским людям, остатку от древних, всю красоту и духовность нашего исконного, родного миросозерцания и всю радость, влекущую к идеалам православного Богосознания. "Твоя от Твоих - Тебе приносяще", - взываем мы в восторге духа, Богу Творцу - Вечной Красоте, нерукотворной, неподражаемой, неизъяснимой, но животворящей, как веяние Духа Божия. Да "возлюблю Тя, Господи, Крепосте моя, - Господь утверждение мое и прибежище мое". Красота Твоя, Господи! изумляет ум, поражает сердце, влечет к Себе мою душу и, вознося ее к любви, тесно связывает и соединяет с Собою. Ты - единственный источник мира! И чуждые этого Твоего мира - чужды радости, чужды и пленительной нетленной красоты.