Мистические секты подменяют Иисуса Христа в Его Премудрости Божией и кончают обоготворением того или другого человека-грешника. По такому толкованию Иисус Христос лишь "один из Божественных мудрецов". На человеке Христе, по их понятиям, почила премудрость Божия и Он стал "Человекобогом". Такое толкование было и есть, и тогда Христианство есть религия Человекобожества, а не Богочеловечества. Толстой говорил, что Христианство так "просто" и "ясно", что, не будь Христа, он сам бы додумался до Христианства. При этом Толстой забывал, что спокон века были мудрецы и основатели религий, утверждавшие, что они знают Истину, знают истинный путь жизни. Но никогда и нигде не было ни одного, который мог бы утверждать, что он сам есть "путь и истина и живот" (Ин. 14, 6). Такие богословы говорят не о Благовествовании, а предлагают людям свое учение, не имеющее ничего общего с Евангелием. Учение какого-нибудь Гарнака есть только его, Гарнака, учение и ничего общего с Христианством не имеет. То же самое можно сказать и об учениях сектантских. Раз они не "собирают со Христом" (Христос собирал членов Своего Тела - Церкви), то значит расточают. Утверждая "свою жизнь" вне Христа, они на самом деле теряют ее. Только тот, кто теряет свою жизнь во Христе, то есть в Его Теле, в Его Церкви - "приобретает" жизнь.

И учение Церкви всецело разумно. Нельзя из Благовествования Христа откидывать, по произволу, то одну часть, то другую. Нельзя пользоваться одним Писанием, отвергая то, что передавалось устно. Надо в своих суждениях о Христианстве принимать в расчет то, как это учение понималось всеми теми, которые его приняли "везде" и "всегда". И это все неопровержимо. Эти простые и ясные положения тщательно обходятся молчанием и игнорируются противниками Церкви, потому что у этих противников нет на них ответов. Все они спешат перевести разговор на нечто, по существу, совершенно другое. Например, начинают говорить об утилитарной нравственности. Выходит, будто Церковь против нравственности, тогда как все знают, что одна только Церковь, в лице своих святых, явила нравственность во всем объеме, полноте и значении. Нападки на Церковь ни на чем серьезном не основаны и серьезной критики выдержать не могут. Они вполне субъективны и лишены разумных и объективных оснований. Разумным является лишь одно Церковное понимание Христианства.

Когда к такому пониманию источника Истины пришел, например, князь Хилков - в прошлом революционер и толстовец, то он мог с силой убедительной писать: "Если отвергнуть учение о живом Организме Тела Христова, то всплывает "организация", то есть партия, ничем по существу не отличающаяся от всякой партии... Тогда как догматы Церкви живы и животворящи именно потому, что прилагаются к живому Телу - Организму; правила религиозных организаций и партий как определяющие механическое увеличение того, что мертво по существу - сами мертвы. Говорить же о росте партии нельзя. Если всыпать зерно в мешок, то нельзя говорить о "росте мешка". Совершенно так же нельзя говорить о росте "духовной жизни", если человек, вчера исполнивший три заповеди, сегодня исполнит четвертую. Поэтому я и приглашаю вас в Церковь и берусь показать вам, что вне Церкви нет свободы. Я еще берусь показать, что то, что защищается вне Церкви под именем "свобода", не есть свобода, а своеволие..."

Признак принадлежности к Церкви - единение с ней в жизни и смиренное повиновение ей. Она одна имеет всю полноту благодатных даров Святого Духа. Дух Божий оживляет только тело Церкви, и вне этого Тела Его быть не может, какие бы слова там не произносились. Вне Церкви нет и быть не может этого благодатного единства. Там есть только бесчисленные разделения. Отделившийся от Церкви - умер для церковной жизни, умер и для разумения Христианской веры и нравственности...

Мы освящаемся от Христа - Агнца Божия, но чрез иерархию, Духом Святым. Отвергающие священство - церквеотступники. Изобличаются они и евхаристией. "Их учение не согласно с евхаристией", по слову св. Иринея. Сама евхаристия есть "Таинство Таинств", совершаемое Самим Господом чрез иерархическое - в земной Церкви - посредство. Без евхаристии нет Церкви. Ищущие спасения в Церкви находят его только в устроенной через апостолов Церкви. Основана она Самим Христом. Имеет она Богоустановленную иерархию и Таинства. Эта Церковь есть Истинная Церковь, а все, так называемые, религиозные "организации" не Церкви, а самочинные сборища. Духовные слепцы не видят, как "к яду учения они примешивают Иисуса Христа, чем и приобретают к себе доверие" (Траллиан).

У епископа Игнатия (Брянчанинова) в 1-ом томе находим золотые слова: "Желаю лучше быть послушным Церкви, нежели быть умнее ее и отделяться от нее". "Вне послушания Церкви нет ни смирения, ни духовного разума..."

Епископ Порфирий (Успенский)

Епископ Порфирий, знаменитый археолог, - редкая и удивительная личность. В духовном училище (Кострома) увлекался он церковным пением, а в семинарии - историей и философией. Когда же поступил в Санкт-Петербургскую Духовную академию, то разлюбил философию и увлекся чистым богословием. По окончании академического курса постригся в монахи. И началась его самостоятельная деятельность.

Какие горести и печали пришлось ему пережить! Встает образ ученого богослова, историка, археолога, знатока древних и новых языков, неутомимого путешественника. Вечный путешественник, более пятидесяти раз восходивший на корабль, посещавший отдаленные пустыни, поднимавшийся на труднодостижимые горы... "Мы трижды огласили Фавор умилительным гимном "На горе преобразился еси..." Лучезарное солнце в это время ярко светило сквозь чистое голубое небо; умный взор мой всматривался в бездны вечности и зрел Христа в светоносном прославленном теле. Сладкое видение мое в безмолвии прекращено было вопросами спутников моих..." "Я - странник на земле. Колыбели своей не помню; отеческий кров давно я покинул, и никогда не возвращусь под этот кров: это невозможно... А для чего я странствую так долго? Может быть, для того, чтобы подобно пчеле принести мед в родной улей. Я пчелка Божия, а Россия - мой улей..." И наука имеет своих мучеников и тружеников... "Я на темени горы! Вефиль - передо мною! Разбросы камней, развалины, колонны под моими ногами; итак, Порфирий, ты стоишь на месте Гая! - воскликнул я от радости и приветствовал сам себя с открытием..." "Я отдыхал телом на вершине скалы Ваасес и работал умом, советуясь с Библией. Особенная радость души, любящей помянуть дни древние, служила наградою за мои труды и любопытство. Посему легче серны спустился я со скалы и примкнул к своей дружине, которая заметила на лице моем особенный отсвет радости души, познавшей истину..." "Господи, Ты Боже мой! Мне, гиперборейцу костромскому, довелось быть в Триполи. Финикияне были славные удальцы, а костромичи славнее их. Какой финикианин был на Волге, где и Кострома стоит? А я вот пройду, прогуляюсь по стенам финикийского города и несколько рад плюну, потому что нельзя не плюнуть в городе: это естественно".

"Завтра - новый год! Порфирий! Помни смерть, помни вечность, храни веру, надежду и любовь и служи науке, а все прочее - трын-трава, - аминь..."

Будучи настоятелем русской посольской церкви в Вене, он совершил свою первую ученую поездку - по Далматскому побережью. В 1843 году командирован на Восток для изучения нужд Православия. После трехлетнего путешествия по Палестине и Сирии, во время которого он составил ценное собрание древних рукописей и книг, он был назначен начальником иерусалимской миссии и занимал эту должность до начала восточной войны. В 1858 году он еще раз был командирован на Восток и, пробыв там три года, вывез обширнейшую коллекцию древних книг и рукописей - на греческом, сирском, арабском, эфиопском, грузинском и других восточных языках; а равно рукописей церковно-славянских им собрано столько, что, по замечанию специалистов, "целой четверти столетия мало для простого их описания". Где они теперь?

В 1865 году Порфирий возведен в сан епископа Чигиринского, викария Киевской епархии. В 1878 году назначен членом Синодальной конторы в Москве. Ему принадлежит честь открытия знаменитого синайского кодекса Библии IV века; он же нашел и издал четыре беседы Фотия, патриарха Константинопольского. Важнейшие труды его: "Письмена Кинея Манафы на синайских утесах"; "Вероучение египетских христиан", "Христианский Восток", "Мнение о синайской Библии", "Путешествие в Нитрийские монастыри в Ливии", "Богослужение абиссинцев", "Восток Христианский. Сирия"; "История Афона"; "Первое путешествие в афонские монастыри и скиты"; "Проповедники в патриархатах восточных и их проповеди"; "Второе путешествие в афонские монастыри"; "Дионисий Ареопагит и его творения"; "Афонские книжники". Заслуживают внимания его труды, хранящиеся в рукописях: окончание истории Афона, юридические акты афонских монастырей, путешествие по Италии, по Фессалии, Едемские народы и много других работ.

Занимаясь по преимуществу историей и археологией Христианской Церкви на Православном Востоке, епископ Порфирий был неустанным инициатором и рукописных разведок. Довольно долго жил он там с официальной миссией. Вернувшись в Россию, он привез с собою богатое собрание греческих рукописей, древних икон и других древностей. Он пожертвовал Киевскому церковно-археологическому музею драгоценную, единственную в своем роде коллекцию древних икон, собранных на Востоке. Под редакцией академика П.А. Сырку издан его дневник: "Книга бытия моего" (4 тома, СПб., 1894-1897 г.), из которого и взяты нами выше приведенные его строки...