«...Иисус Наставник, помилуй нас!»
5. Если и самое тонкое согласие на плотское действие не ранит ума, когда рассуждение или чтение приведет на память человеческое рождение.
6. Если даже во сне не бывает возмущаем соблазнительными мечтаниями о женщине.
Конечно, мало кому дано достичь хотя бы первой степени целомудрия, и все мы искушаемы помыслами. Тем не менее, если ты чувствуешь нападки блудной страсти, то одно это уже означает, что душа твоя не мертва, а посему ты должен возблагодарить Господа и молиться о том, чтобы Он послал тебе терпения для борьбы с ней.
Один брат из числа самых ревностных, будучи сильно возмущаем блудной похотью, пришел к старцу и раскрыл ему свои мысли. Старец, выслушав его, вознегодовал, назвал брата гнусным и недостойным образа монашеского. Брат пришел от таких слов в отчаяние, оставил келью и решил вернуться в мир. По устроению Божию встретил он авву Аполлоса, который спросил его о причине печали. Услышав всю историю, авва Аполлос принялся ободрять и вразумлять молодого монаха, говоря, что тоже испытывает сильные блудные искушения. Уговорив брата вернуться в келью, авва Аполлос пошел к старцу, который отверг брата, и, встав рядом с его кельей, обратился с молитвой к Богу, говоря: «Господи, приводящий искушения на пользу, обрати борьбу брата на старца сего, дабы он через опыт научился в старости тому, чему не научился за всю жизнь, — дабы мог он сострадать борющимся». По окончании молитвы авва Аполлос увидел демона, стоящего у кельи и пускающего в старца стрелы. Когда одна из стрел попала в старца, тот испытал упоение и наслаждение и отправился в мир той же дорогой, что ушел от него молодой брат. По дороге он встретил авву Аполлоса, поджидавшего его. Когда понял старец, что все происшедшее известно авве, то устыдился он своего поведения. Авва Аполлос же сказал: «Возвратись в свою келью и впредь помни о своей немощи. И знай, что если ты не удостоен борьбы с блудом, посылаемой на ревностных иноков, то, значит, ты либо неузнан от диавола, либо даже презрен им. А на деле ты даже малейшего нападения перенести не смог».
И то же говорил авва Кир Александрийский: «Если ты и не имеешь помысла, то ты без надежды, — ибо, если не имеешь помыслов, то имеешь дело. Это значит: кто не борется с грехом в уме и не противится ему, тот совершает его телесно, а совершающий такие дела (по бесчувственности своей) не возмущается помыслами.
Некогда ученик великого старца боролся с похотью. Старец, видя его страждущим, говорил: «Хочешь ли, помолюсь Богу, чтобы Он облегчил твою борьбу?» — «Нет, — сказал ученик, — ибо я хоть и страдаю, но в самом страдании нахожу пользу для себя. А поэтому лучше попроси Бога в молитвах своих о том, чтобы Он даровал мне терпение перенести искушение». Услышав это, авва сказал: «Теперь я знаю, что ты превосходишь меня».
ПРИЛОЖЕНИЕ
К. С. Льюис
Нравственность в области пола49
А теперь мы должны рассмотреть, как относится христианская мораль (нравственность) к вопросу половых отношений и что христиане называют добродетелью целомудрия. Христианское правило целомудрия не следует путать с общественными правилами скромности, приличия или благопристойности. Общественные правила приличия устанавливают, до какого предела допустимо обнажать человеческое тело, каких тем прилично касаться в разговоре и какие выражения употреблять в соответствии с обычаями данного социального круга. Таким образом, нормы целомудрия одни и те же для всех христиан во все времена, правила приличия меняются. Девушка с тихоокеанских островов, которая едва-едва прикрыта одеждой, и викторианская леди, облаченная в длинное платье, закрытое до самого подбородка, могут быть в равной степени приличными, скромными или благопристойными согласно стандартам общества, в котором они живут; и обе, независимо от одежды, которую носят, могут быть одинаково целомудренными (или, наоборот, нескромными). Отдельные слова и выражения, которыми целомудренные женщины пользовались во времена Шекспира, можно было бы услышать в девятнадцатом веке только от женщины, потерявшей себя. Когда люди нарушают правила пристойности, принятые в их обществе, чтобы разжечь страсть в себе или в других, они совершают преступление против нравственности. Но если они нарушают эти правила по небрежности или невежеству, то повинны лишь в плохих манерах. Если, как часто случается, они нарушают эти правила намеренно, чтобы шокировать или смутить других, это не обязательно говорит об их нескромности, скорее — об их недоброте.