«В торговле есть своя метафизика. Нет, ка­жется, большего удовольствия человеку, как про­давать, покупать. Ему кажется, что он расширя­ет, увеличивает себя в этих куплях и продажах. Кажется ему, что, покупая, он нечто прибавляет к себе и приобретает власть над новой частью мира, столь непокорного ему. Такова «метафизи­ка» покупки. А при продаже человеку кажется, что он меняет для себя ценное на более ценное, то есть осуществляет (в наиболее легком плане, материальном) духовную цель своего бытия.

Но вся торговля земли есть только образ жизни духовной. Проходящие ценности мира даны для «покупки» жизни вечной — умножения не­бесной любви» (архиеп. Иоанн Сан-Францис-ский (Шаховской).

В наше время человек, сумевший собствен­ными силами нажить состояние, вызывает ува­жение у окружающих. В стремлении сохранить и приумножить свои богатства человек постепен­но забывает все нравственные законы, доходя (в наше время это случается, к сожалению, не так уж редко) даже до убийства.

Сребролюбие бывает трех видов: а) Стремление наживать богатство, или любостяжание — оно начинается обыч­но с малого: с желания заработать себе на про­питание. Но чем больше ты потворствуешь страс­ти, тем больше она разжигается. Заработав на хлеб, человек уже желает намазать на него мас­ло, потом положить колбасу, нарезанную сереб­ряным ножом, и съесть этот бутерброд, разва­лившись в шикарном кресле перед цветным те­левизором, на своей трехэтажной вилле на Ка­нарских островах. Денег много не бывает. Стрем­ление к деньгам есть стремление к магическому, внешнему овладению вещами и людьми... «Все куплю», — сказало злато»...

«Мечта алхимиков о превращении всякой материи в злато осуществляется и осуществля­лась уже в их дни, хотя они этого не понимали. Есть что-то алхимическое во всякой продаже и всякой покупке. Легкий и быстрый создатель всего внешнего и медиатор — деньги; это легкий превратитель «всего» — во «все», быстрый, почти сказочный осуществитель человеческой воли... Вот отчего кланяются мамоне богатства. Надежда на мамону, а не на Бога есть как бы «нормальная атмосфера» этого мира, личных, общественных и государственных расчетов. Уди­вительно ли, что сгорают эти расчеты (архиеп. Иоанн Сан-Францисский (Шаховской).

Мы всегда вынуждены экономить. Сначала на электричестве, потом на электричестве и по­купке машины, затем на электричестве и покуп­ке самолета и так далее. Мы все время говорим себе: «Вот накоплю столько-то, куплю себе квар­тиру и остановлюсь». Ужас заключается в том, что остановиться оказывается уже невозмож­ным: зарабатывая на квартиру, ты так устаешь, что после покупки оной занимаешь в долг у друзей приличную сумму, так как чувствуешь насущную потребность поехать отдохнуть в Ев­ропу. Вернувшись из Европы, отрабатываешь долг и т. д. О нехватке денег порой приходится слышать от людей с различным финансовым положением: и от тех, у кого он двести долларов, и от тех, чей месячный доход составляет двести тысяч долларов. Думаю, картина мало чем отличается у людей, получающих ежемесячно двадцать миллионов долларов. Мы вообще очень любим прибедняться и делать вид, что наше финансовое состояние значительно хуже, чем оно есть на самом деле. Порой это звучит более чем комично: «Нищета заела, буквально голода­ем, видела в супермаркете тигровых креветок — купить не на что».

Одно из излюбленных оправданий сребро­любцев, стремящихся к наживе, — это забота о детях. Впрочем, в своей страстной заботе о детях и об их будущем родители часто не замечают, как дети их становятся бандитами и наркоманами (кстати, в последнем случае накопленный капи­тал приносит немало пользы в процессе лечения этих самых детей, процессе, который затягива­ется порой на всю жизнь); Конечно, стремление к наживе далеко не всегда воплощается в реаль­ные действия. Многие по тем или иным причи­нам остаются нищими. Это, впрочем, не означа­ет, что такие люди не одержимы сребролюбием. Нередко сребролюбие и страсть к наживе терза­ют их значительно больше, чем людей обеспе­ченных, так как к мечтам о богатстве подмеши­вается зависть. Часто люди, выросшие в бедных семьях, очень много думают о деньгах, даже если дальнейшая жизнь складывается благополучно с финансовой точки зрения. Это не абсолютное правило, но тем не менее мы находим ему мно­жество подтверждений.

«Любостяжание есть предтеча антихриста», — предрек св. Нил Мироточивый. Как это понять? «Чаще всего, когда говоришь о будущем, разда­ется один вопрос: «Что, Бог так немилосерден, что способен погубить все народы?» Губит лю­дей не Господь, а дьявольская неумеренность во всем».

б) Нежелание отдавать нажитое —

проще говоря, скупость или жадность. Тому, что быть жадным плохо, нас учат еще в детстве. «Надо быть щедрым мальчиком и всегда делить­ся с другими», — говорят нам родители и не­однократно повторяют эту фразу. После долгой борьбы с собой мы наконец усваиваем эту ро­дительскую заповедь и однажды, вернувшись с гулянья, радостно сообщаем маме, что, следуя ее заветам, подарили свой велосипед какому-то несчастному незнакомому мальчику, которому родители велосипед не купили. Мама по совер­шенно непонятным для нас причинам приходит в ярость.

С возрастом мы понимаем, что жадным быть нельзя, но бережливым — нужно. Если сформу­лировать эту фразу на более понятном языке, то звучать она будет примерно так: «Другим нужно отдавать очень маленькую часть того, что име­ешь сам, и желательно при этом жертвовать именно той частью, которая самому не особенно нужна». Помните, как у Толкиена во «Властели­не колец»? «Подарки — это такие вещи, кото­рые самому не нужны, а выбросить жалко».