В детстве, на определенном этапе становле­ния личности, ребенок начинает осознавать по­нятия «мое/чужое». Конечно, представление о собственности приходит от родителей, из их раз­говоров, из их бытовой жизни. Этот период жиз­ни ребенка сопрягается, как правило, с жаднос­тью, отчетливым нежеланием отдавать то, что принадлежит ему, и, напротив, за наибольшим количеством вещей утвердить название «мое».

Маленький мальчик приходит к маме и показывает ей катушку ниток, найденную под кроватью.

Мама, это твое? — спрашивает он.

Да, мое, — говорит мама.

— А подари катушку мне, — говорит маль­чик.

Ситуация эта выглядит по сути довольно абсурдной, поскольку мальчик не спрашивает разрешения поиграть катушкой или использо­вать нитки. Нет, он просит, чтобы мама признала вещь, пусть даже самую пустячную вещь, его собственностью. Вот на этом самом этапе и начинает свирепствовать страсть сребролюбия.

В принципе слово «сребролюбие» происхо­дит от слова «серебро», а, следовательно, разу­меется под ним прежде всего любовь к деньгам. Но действие страсти сребролюбия не ограничи­вается только стремлением к обладанию деньга­ми. Язвы этой болезни мы видим также в жажде любых материальных благ.

Сильная привязанность к материальным цен­ностям людьми осуждается. Издревле скупость считалась одним из самых презренных пороков.

Со страстью сребролюбия святитель Игна­тий Брянчанинов связывает следующие грехи: «Любление денег, вообще любление имущества движимого и недвижимого. Желание обогатить­ся. Размышление о средствах к обогащению. Мечтание богатства. Опасения старости, неча­янной нищеты, болезненности, изгнания. Ску­пость. Корыстолюбие. Неверие Богу, неупова­ние на его промысл. Пристрастия или болезнен­ная излишняя любовь к разным тленным пред­метам, лишающая душу свободы. Увлечение су­етными попечениями. Любление подарков. При­своение чужого. Лихва. Жестокосердие к нищей братии и ко всем нуждающимся. Воровство. Раз­бой».

Помнится, в одной из киноверсий «Гибели «Титаника» после крушения огромного кораб­ля, унесшего за собой под воду тысячи людей, какая-то богатая женщина переживала об ос­тавленной на судне одежде.

Любовь к деньгам. Очень, если задуматься, странное чувство. Деньги, конечно, являются прежде всего символом. Но в то же время неред­ко важны становятся они сами, а вовсе не то, что на них можно купить. Вот мы заработали стопку хрустящих бумажек и пребываем в размышле­ниях, что купить на них. Мы представляем себе то одно, то другое: можно пойти в ресторан, или накупить книг, или аксессуары для компьютера, или сделать кому-то подарок, или сделать ре­монт в ванной, или поменять колеса на машине... В конце концов мы тратим эти самые деньги так или иначе и постфактум не получаем уже боль­шого удовольствия от купленной вещи.

С этой точки зрения, расточительность, ко­торая также является грехом, можно считать одним из проявлений сребролюбия.

В современном мире стремление к богатству выглядит довольно естественным, а последними нестяжателями были, пожалуй, хиппи (как пра­вило, дети состоятельных родителей, уходившие из дома в коммуны и порицавшие родительскую буржуазность и обеспеченность). Эта романтика нестяжательства как-то совершенно умерла в последние годы для других. Герой, отказавшийся от мирских благ, не находит отклика в душе зрителя. Скорее наоборот, восхищение вызыва­ет человек, приобретший большое богатство, сумевший накопить, сколотить состояние.

Этот факт очень любопытен, поскольку по­добный образ вполне можно считать навязанным человеку извне. То есть, с одной стороны, жела­ние обогащения вполне свойственно греховной природе человека, с другой стороны, в последние годы желание это в такой степени культивирует­ся и повсеместно проявляется, что невольно задумываешься: а не создается ли этот ажиотаж вокруг денег искусственным образом?