"Господь представит нам наши грехи и предаст казни после того, как обличим и осудим сами себя и нельзя уже будет сказать нам, что страдаем несправедливо", - пишет святой Василий Великий.

Тогда лица праведников просияют, как солнце, отображая свою венценосную славу в обновленных телах, с которыми предстанут они одесную Господа. Все те, кто здесь, на земле, не облеклись во Христа, окажутся обнаженными, приидут в великий страх и трепет, великую отовсюду тесноту.

Размышляя о дне Суда и погибели нечестивых, святой Иоанн Златоуст замечает, что Бог благ, потому и геенну сотворил. Творец уготовил своему нераскаявшемуся созданию ад отнюдь не по жестокосердию Своему, а величайшей милости и любви. Вернее сказать, этого возжелают сами грешники (Откр. 6, 16), так как пребывание в раю с сонмом святых причиняло бы им двойные страдания: во-первых, от собственной совести, а во-вторых, от нестерпимой для греха благодати, исходящей от праведников. Таким образом, ад явится тем местом, где будут облегчены страдания грешников.

Господь есть не только вселюбящий Отец, но и праведный судия. От Него грешники услышат: "Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его" (Мф. 25, 41). Сказанное не следует трактовать как жажду отмщения, которая просто невозможна в Боге, а как воздаяние, которое Господь, по мнению святого Иоанна Златоуста, насколько это возможно, постарается смягчить.

По представлениям иеговистов, на Страшном Суде (во время тысячелетнего царства) все человечество будет поделено на несколько неравных категорий. Первейшие: члены "небесного правительства", следующие - ныне живущие, но не принявшие учения иеговистов, другие - воскресшие к жизни грешники всех времен, третьи - рожденные в пору тысячелетнего царства. Далее следуют злодеи и хулители Истины, которые не увидят Воскресения.

По-видимому, самая печальная участь ожидает ныне живущих. Всех их, как сугубо неверных, ждет смерть по наступлении Армагеддона. Счастливейшие - это имевшие счастье родиться в эру тысячелетнего царства, они никогда не увидят горя. Отчего такая необъяснимая немилость к одним и снисхождение к другим?

Странным образом иеговисты слили воедино тысячелетний рай и судные времена. Зачем такой длительный период проверки на верность? Если ныне живущие не воскреснут, а будут уничтожены в огне Армагеддона, то разве это не есть приговор всем делам человека? Почему Господь терпит ныне живущих, не уместнее ли прекратить это течение грешных жизней и открыть достойным блаженную эру тысячелетнего царства? На эти вопросы у иеговистов нет ответа.

Православная Церковь учит, что сразу по смерти человеку дается понятие о его нравственном состоянии, что, по верованию Святой Церкви, совершается в так называемом частном суде Божием. В чем же тогда будет состоять Божественное откровение, даваемое человеку о его жизни на всеобщем, последнем Страшном Суде? Все: слова и мысли, желания и поступки, все, содеянное им в земной жизни, известное ему, а отчасти и забытое им - будет явлено всем жившим в века, а также ангелам Божиим. Таков единственно приемлемый ответ, поскольку Страшный Суд станет высшим совершенным проявлением правды Божией, ибо совершится пред лицом всех разумных существ, дабы могли видеть и признать его бесконечную справедливость. На такой Суд указывает нам слово Божие: "Всякого, кто исповедует Меня пред человеками, и Сын человеческий исповедует пред Ангелами Божиими; а кто отвернется от Меня пред человеками, тот отвержен будет пред Ангелами Божиими" (Лк. 12, 8-9).

Апостол Павел напоминает: "Всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое" (2 Кор. 5, 10). В другом Послании он пишет, что "все мы предстанем на суд Христов" (Рим. 14, 10).

Отметим энергичность последнего выражения Апостола. Если выше святой Павел говорит: "мы воздыхаем" (2 Кор. 5, 4), мы "благодушествуем" (2 Кор. 5, 6), разумея только праведников, которым по отшествии из тела надлежит водвориться у Господа, то, переходя к идее всеобщности суда, он употребляет однозначное выражение: "все мы" (Рим. 14, 10), т.е. все, исповедующие имя Христово и прежде всего праведники, к числу которых принадлежал сам Апостол, входящий, кстати, по учению иеговистов, в "небесный класс".

Итак, нет в мире ни единой разумной души, которая не предстала бы перед судом. У иеговистов же находим несколько категорий неподсудных: это 144 тысячи избранных персон ("небесное правительство"), Адам и Ева и злодеи времен Спасителя, а также ныне отвергающие иеговистов.

Рассмотрим центральное положение иеговистов о суде, основанное на словах апостола и евангелиста Иоанна: "верующий не судится" (Ин. 3, 18). Но если избегнут суда причисленные к "небесному классу", то, следовательно, всех остальных членов теократического царства придется причислить к неверующим? Известно: "без веры угодить Богу невозможно" (Евр. 11, 6). Причисленные к "небесному классу", "обладающие ныне" духовными телами для иеговистов - люди заведомо особой благодати. Между тем Священное Писание учит: "Не судите прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит сокрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому похвала будет от Бога" (1 Кор. 4, 5).

Слова Апостола "праведник не судится" иеговисты относят к "воскресшим из мертвых" в 1918 г. Но ныне живущие, причисленные к этой иерархии, пребывают уже в состоянии судного дня, а значит и на них должны распространяться и все следствия этого времени. Как видим, в учении даже об этой небольшой иерархии содержатся неразрешимые противоречия.

О неизбежности единого над всеми суда свидетельствует известное речение Спасителя (Мф. 25, 34-46). Необходимость его заключается в том, что ни праведники по своему смирению, ни грешники по своей греховности не могут сами признать безусловную справедливость произносимого приговора над ними.