К 20-му году XX века в мире оставались только две монархии — Россия и Германия. Те­перь их столкнули друг с другом, как в море два огромных корабля. Но Вильгельм принял меры предосторожности: он вошел в союз с антихрис­тианскими и антимонархическими силами; он состоял в масонской ложе, где монарха называли «братом», и он занимал подчиненную роль к дру­гим, старшим по ложе «братьям». Таким обра­зом, Вильгельм уже не был монархом, а играл в монарха, что сохранило ему жизнь. Когда рухнул трон Габсбургов, то ему никто не мстил, его про­сто выселили из страны, и он нашел убежище у своих родственников в стране, с которой он формально находился в состоянии войны. Более того, он получал пенсию от Германского государст­ва, а Гитлер, придя к власти, увеличил эту пен­сию за заслуги разрушения двух империй.

Царь Николай остался православным христи­анином. Он не запятнал честь Монарха, не вошел в союз и сговор со своими врагами, поэтому он был казнен как христианин, не отрекшийся от Христа перед лицом сатанинских сил. Здесь говорится не о формальном отречении, а о том, что он был христианином на троне и остался им в ссылке и заключении.

Подробности убийства Императорской семьи тщательно скрывались. Разумеется, власть в лица Свердлова-Ленина, подготовившая и санкционировавшая убийство Царской семьи, сделала все, чтобы уничтожить образ Царя в памяти народа, как Царя-мученика. Нас учили, что это решение было принято местной властью, не связавшейся центром ввиду сложной военной обстановки, центральная власть была оповещена об этом после, как уже о совершившимся факте. Таким образом, главным виновником смерти Царя оказался чехословацкий корпус, двигавшийся на Екатеринбург. Но если мы посмотрим на последующую историю революции, то увидим всплеск садизма, совершения таких грандиозных и бессмысленных преступлений, которые превосходят меру всякой человеческой жестокости. Уже теперь раскрывается роль тайных сатанинских союзов в подготов­ке революции, в ее совершении, в экспериментах массового уничтожения людей.

Вся революция проникнута дикой ненавистью к Христу и христианству; она похожа на гимн сатане, который прозвучал над просторами империи «от тайги до британских морей». Мало кто знает, что идеологи коммунизма Маркс и Энгельс писали в молодости поэмы, посвященные сатане как своему другу и брату, так что атеизм этих людей был только маскировкой. Уничтоже­ние церквей и монастырей, поголовное уничтожение священнослужителей, сопровождающееся пытками и истязаниями, свидетельствует о том, кто был истинным «творцом» революции.

Монархия стояла на пути этих людей и демонов как удерживающая сила; ее олицетворял Император, поэтому он стал ее жертвой. Казнь Императорской семьи — это не столько политичес­кое событие, сколько оккультное явление. Силы, убившие Царя, затем стали расправляться не только со своими противниками, но и бывшими союзниками, но об этом уже написано достаточно много.

Блаженный Августин сказал: «Бог сделал больше, чем, если бы Он уничтожил зло; Он заставил само зло служить добру». Поэтому мы счастливы тем, что имеем своим небесным заступником мученика-Царя.

Уже не существует монархии. Но некоторым людям и по смерти страшен Царь-мученик. Они хотят не только уничтожить его могилу, но унич­тожить память о его подвиге. Вспомним, что на страницах журнала «Безбожник» рядом с кощун­ственными карикатурами на христианскую веру, печатались карикатуры на последнего Царя; они были написаны одной невидимой рукой.

Теперь существуют те же силы, которые не хотят видеть на троне истории мученика-Императора, а пытаются свергнуть его. Среди них не только внуки Маркса и дети Ярославского, но и почтенный профессор богословия г-н Осипов. Когда царственный прадед последнего Императора Николая II допрашивал среди прочих декабристов князя Трубецкого, то первым его вопросом были словами: «Полковник гвардии, князь Tpyбецкой, как вы могли оказаться вместе с такой дрянью?»

По какой-то ассоциации мне вспомина­ются эти слова.О состоянии средних и высших

духовных учебных заведений

в предреволюционное времяГосподин Осипов в статье «Русское духовное образование» поднял вопрос огромной важности: почему семинарии и академии предреволюционно­го времени стали рассадниками атеизма? Со мно­гими фактами, которые приводит г-н Осипов, нельзя не согласиться, но все-таки нам кажется, что автор приводит своих читателей к неверному выводу, будто бы прежняя духовная школа ото­шла от Православия. Нам кажется, что при всех недостатках и ошибках, свойственных схоластиче­ской системе, состояние духовного образования в XVII-XVIII вв. вовсе не способствовало атеизации Российского государства, напротив, именно священство представляло собой ту здоровую консервативную силу, которая противостояла вольтерьянству и ложному мистицизму, охватившему, как эпидемия, высшие круги российского общества.

Уже в XVII веке колонии иностранцев, обос­новавшихся в России, служили рассадниками атеизма и сектантства различного направления, как рационалистического, так и мистического. Католицизм планомерно и незаметно вил свое гнездо в России. Уже Царица София и второе после нее лицо в России — князь Голицын явно выра­жали свою симпатию к католицизму и разрабатывали планы, как опереться на него. Лжемистичес­кие учения, как продукт разложившегося протестантизма, стали как бы второй религией у «выс­шего общества» России. И это тяжелое для Пра­вославия время дало выдающихся борцов за веру именно из среды духовенства, многие из которых поплатились тюрьмой и ссылкой за эту борьбу и свою твердость (Иннокентий, епископ Пензенский, и архимандрит Фотий).

Кто были эти выдающиеся апологеты Право­славия, которые не дали России превратиться в католическую или протестантскую страну? Конечно, прежде всего, это благочестие народа,— дух Православия, укоренившегося в нем, привержен­ность к традиции и обряду, о которых г-н Осипов столь невысокого мнения, а затем иерархи и свя­щенники, - воспитанники тех академий и семина­рий, которые г-н Осипов считает отошедшими от Православия. Несмотря на увлечение схоластикой и внедрение греческого, а затем латинского языков, эти школы вовсе не были средой, где господствовал формализм и угасал дух веры. Достаточ­но прочитать блестящие проповеди, экзегетичес­кие труды, написанные в XVII веке, чтобы убедиться в православном духе их авторов (свтт. Тихон Задонский, Димитрий Ростовский).

Как ни странно, но разложение началось тогда, когда во второй половине XIX века дух либе­рализма и гуманизма стал проникать в духовную школу через светских преподавателей. Под видом борьбы со схоластикой и формализмом в эти учебные заведения вошел, как хозяин в свой дом, дух рационализма и критицизма, дух явного или скрытого реформаторства. В это время в академи­ях ведется полезная интенсивная работа по пере­воду святоотеческой литературы, пишутся солид­ные труды по истории Церкви, но меняется мен­талитет учащих и учащихся.