Гуманизм — вид духовной слепоты. Изгнанник потерял видение божественной красоты на небе и ищет его ощупью на земле, и, наконец, останавливается на мысли, что самое прекрасное — это сам человек. Но религиозное чувство требует идеала, Бог почти потерян, но мистические импульсы, как некие инерции, еще действуют в душе человека, и он приписывает атрибутику Божества Его творению.

Для гуманизма раннего периода характерны романтизм и героика- Там нет реального человека, а сочиненная модель. Она условна и абстрактна; это маска, которой покланяются, как иконе. Такой реалии, как первородный грех, в романтизме не существует, как траурной мелодии в утренней песне жаворонка. Классическим примером романтизма является любовь рыцаря к некой прекрасной даме. Эта любовь платоническая, иначе она разбилась бы на осколки, как хрустальная чаша, брошенная на землю. Рыцарь, как сам романтизм, жил двойной жизнью. Он мог иметь жену и наложниц, но в любви к своей избраннице, в обожествлении ее и преклонении перед ней он просто-напросто удовлетворял свое мистическое чувство.

Романтизм был суррогатом религии. Эта религия имела свои ритуалы, свою мораль, свои традиции, но там не было Бога, и она превратилась в игру

со своим воображением, а ее мораль или элитарная этика - в сословный этикет. Варвары, разграбив святыни и имущество храма, одевают в священные ризы и покрывала своих жен и дочерей. То же сделал романтизм. Он одел в священные одеяния грехолюбивую душу и трупоносное тело человека.

Иллюзии могут вдохновлять человека; воображение — опьянять его; игра на сцене жизни — увлекать, но продолжаться долго этот самообман не может. В средневековом искусстве появляется новый персонаж, вернее, гость, который был изгнан со свадьбы, этот гость — смерть. Эти картины обычно назывались «Пляской смерти». Скелет танцует в обнимку с красавицей, садится за стол рядом с гостями, берет на свои руки ребенка из колыбели. Зубы черепа обнажены в торжествующей улыбке. Смерть входит без стука в царские дворцы и хижины бедняков. Она ведет за собой нескончаемые толпы людей, как победитель за своей колесницей пленников. Мы уже слышим, в поэзии минизин-геров и трубадуров, как песня жаворонка сменяется элегиями грусти, как будто романтизм поет реквием о самом себе. Затем наступают сумерки, и кладбище романтизма огласится криками совы. С прекрасной дамы спадет звездное одеяние, и она превратится снова в Дульсинею из Тобоса.

Все большей силой и настойчивостью проявляет себя в гуманизме пошлый нигилизм, где раз-

рушены все идеалы; там, как и в романтизме, не реального человека, в отличие от романтизма с опоэтизированными героями его антипод - нигилизм отождествил человека с телом, превратил в труп и положил на анатомический стол для вскрытия. Для нигилизма человек это пространство между черепом и подошвами ног.

Следующая трансформация гуманизма, по нашему мнению, это рационализм.

Романтизм, обожествляя человеческую личность и человечество, все-таки что-то требовал от человека и к чему-то обязывал его. В недрах романтизма слагались такие понятия, как «сословные традиции», «сословная честь»; главной опорой романтизма была аристократия. Но нигилизм уже подточил его корни, - гуманизм вступал в новую фазу. Если в романтизме был обожествлен человек, то рационализм перешел от целого к частному, он выделил одну из сил и способностей души человека -рассудок, и приписал ему божественное могущество. Рассудок человечества представлялся силой, для которой не существует преград. Все мировые загадки и тайны раскрывались человеческому рассудку, здесь дело заключалось только во времени. Логика признавалась тем универсальным инструментом, который раскрывает любые замки. Модели любых реалий и даже самого мироздания, построенные рассудком, казались истиной, лишь бы они отвечали логической проверке. Наука становилась

культом человеческого разума. Ученые и философы заняли место жрецов и теургов, их слова принимались как откровение. Модные теории воспринимались, как вечные истины, а самые банальные суждения сопровождаемые ссылками на науку звучали как открытие. Ученые «священнодействовали» в лабораториях, а философы «вещали» как пророки. Рационализм начался схоластикой. Рационализм закончился самым вульгарным пантеизмом, хотя на нем продолжают паразитировать такие чуждые рационализму системы, как материализм и атеизм. Схоластика профанировала религию, относясь к Божеству как предмету дискурсивного мышления. Рационалистическое «науковерие» использовали почти все современные диктаторы для того, чтобы держать народ в состоянии умственного гипноза. Мыслить «по-научному» призывали Гитлер и Сталин. Религия не вкладывается в рамки логизма; она не обнаруживается в эксперименте; она не развивается по схемам эволюции. Поэтому рационализм вступает в борьбу с религией не на жизнь, на смерть, вернее здесь две религии: одна - это вера в абсолютный, божественный Дух, другая - это вера в человеческий разум, который ткет, как паук паутину, сеть суждений и умозаключений. Рационализм выступает против христианства то в союзе с наукой, то в союзе с театром, то с кем попало. Во времена революции были попытки создать религию человеческого разума с ритуалами, представляющими

осмеяние христианских ритуалов и таинств. Вся библейская критика и антирелигиозная литература были написаны с позиции рационализма и пестрели такими словами, как просвещение, прогресс, цивилизация и наука.

Итак, под натиском нигилизма гуманизм отступает от позиции романтизма. Следующей его опорной площадкой оказывается рационализм. Здесь его русло разделяется на два потока: I оккультизм; II — атеизм.

Наша интеллигенция имеет внутреннее тяготение к оккультизму и легко бросается, как рыба на удочку с червями, на любые оккультные системы. В чем тайное очарование оккультизмом? Мы видим три фактора.

I. Оккультизм не обязывает человека бороться со своими чувственными и интеллектуальными страстями. Христианство предъявляет человеку нравственные требования, относящиеся не только к общественной этике, но и к внутреннему состоянию сердца. Оккультизм, напротив, ничего не требуя от человека, обещает ему дать средства, как некий талисман, при помощи которых человек может действовать на окружающий мир в соответствии со своими желаниями.