** Второй Интернационал (1889-1914) - между­народное объединение социалистических партий.

*** Гитлер (Шиклъгрубер) А. (1889-1945) - немец­кий политический деятель.

(В оккупированной части России Гитлер разрешал открытие церк­вей, но лишь для того, чтобы создать впе­чатление, что он является антагонистом большевистской идеологии, а в дальней­шем он собирался уничтожить Правосла­вие и заменить его язычеством.) Гитлер говорил, что главная задача его жизни - борьба против двух евреев - Маркса и Христа, словно забывая о том, что «шеф мировой революции» был не меньшим врагом Христа, чем сам фюрер.

У фашизма была своя, арийско-тибетская, мистика и свои, языческо-оккультные, обряды. Главным идолом этого тев­тонского пантеона был верховный бог Во-Дан (Вотан), мечущий копьё,- божество войны, а местом паломничества фашист­ских главарей являлись гробницы двух королей: Фридриха Барбароссы* и прус­ского короля-вольтерьянца Фридриха II, названного Великим.

* Фридрих I Барбаросса (ок.1125-1190) - гер­манский король и император.

Идеологией фашизма в огромной степе­ни было учение Фридриха Ницше* о сверх­человеке, об избранных нациях, о том, что единственное нравственное понятие - сила, которой дозволено всё. Учение Ницше можно выразить в двух словах: «Бог умер».

* Ницше Ф. (1844-1900) - немецкий философ.

Фашизм и христианство несовместимы. На протяжении семнадцати столетий Гру­зинская Православная Церковь была ду­ховным стержнем грузинского народа, его объединяющим началом. Теперь некоторые люди хотят обвинить Церковь в какой-то бредовой «фашизации» страны, в нрав­ственной самоликвидации, то есть в отказе от христианских идеалов. Это не только оскорбление Церкви, это оскорбление са­мой истории грузинского народа. Но в Гру­зии, к счастью, большинство интеллигенции оказалось выше такой клеветы.

С другой стороны, некоторые говорят, что современная Православная Церковь - это перенесение в жизнь коммунистичес­ких принципов,- это жесткая доктрина, которая не даёт-де развиваться человеческой личности и закрепощает разум.

Налицо полнейшее непонимание прин­ципов религии, непонимание того, что ре­лигию невозможно сопоставить с фило­софской или политической системой. Коммунизм-то соткан из противоречий: он обещает свободу, но, вместо этого, осу­ществляет неслыханное в истории человечества насилие. Он декларирует право личности и полностью подавляет лич­ность идеей государства, образно говоря, личность оказывается под мельничным жерновом. Он утверждает право мыслить и выражать свои убеждения, но заставляет принять как истину одну из идеологий - марксизм, хотя сама марксистско-гегельянская* диалектика полагает современный марксизм тезисом, который порождает антитезис и образует новую, более широ­кую, теорию в синтезе, то есть коммунизм утверждает то, что основано на самоотри­цании.

* Гегель Георг Вильгельм Фридрих (1770-1831) - немецкий философ.

А религия учит об Откровении, которое не является произведением человеческой культуры и, как совершённое, не может быть изменено. В противоположность ком­мунистической идеологии религия призыва­ет к добровольному «рабству» как системе нравственной дисциплины. Это не насилие над рабом, а скорее - момент отношений малого ребёнка и его родителей. Но, призы­вая к такому добровольному рабству, хрис­тианство на самом деле даёт свободу в вос­становлении самой человеческой личности по образу Христа. Догмат - это не узость мышления, а критерий истины, данный выс­шим разумом - Богом. Более того, вера в догматы раскрепощает человеческий ум, она становится правильным ракурсом его интеллектуального зрения; ум освобожда­ется от тирании греха и страстей, которые обычно управляют разумом, как руль кораб­лем. Не верить в догматы - это значит: из состояния верующего перейти в состояние ищущего, то есть из христианина сделаться богостроителем и богоискателем.

Что касается нравственной дисциплины христианства, которая кажется либералам жёсткой, то это - борьба не с человеком, а с грехом и аномалиями, являющимися ино­родным телом в человеческой душе. Лечение, предписанное больному, нельзя на­звать насилием врача над больным. Напро­тив, лечение невозможно, если больной не будет пунктуально выполнять предписа­ния врача. Поэтому запугивание фашиз­мом и коммунизмом одинаково лживо и бессовестно. В отношении к Православию это не более как психологический приём, рассчитанный на невежество людей и выз­ванный собственным невежеством.

Мы сталкиваемся со странным, но харак­терным фактом, который невозможно, да и вряд ли нужно скрывать. Подавляющее большинство интеллигенции относилось и относится к Православию с неприязнью, со скрытой или явной враждебностью, а большинство верующей и считающей себя христианской интеллигенции мало чего доброго сказало о Церкви. Интеллигенты восхищались Библией и говорили, что хрис­тианская мораль самая высокая в мире и что они считают себя внутренними хрис­тианами, только, обычно добавляли они,- «свободомыслящими» христианами. Но когда дело доходило до Церкви, особенно до обязанностей христианина включиться в церковную жизнь, настроение сразу же ме­нялось. О Христе обычно говорили с уважением, а о Церкви - с презрением, пере­ходящим в ненависть, как будто христиан­ство и Церковь - два взаимоисключающих понятия. В чём здесь разгадка? Нам кажет­ся, что некоторые интеллигенты читают Евангелие как красивую поэму, которая, в сущности, ни к чему их не обязывает. Ко­нечно же, эти люди переживают некие эмо­циональные взлёты; им кажется, что чтение Евангелия или знакомство с историей хрис­тианства само по себе делает их более чис­тыми и благородными. Но эмоции проходят, а человек остаётся таким же, каким и был. Можно мечтать, читая романы, можно меч­тать с Евангелием в руках и говорить: «Как хорошо, как красиво, как это возвышен­но!»,- а потом спокойно продолжать жить обыденной жизнью.